Один на миллион - Моника Вуд Страница 18

— Ты имеешь в виду, что я не дотяну до ста двадцати двух.

— Нет! Вовсе нет! — он широко открыл глаза.

Она поверила ему.

— Старейший парашютист известен. И старейший пилот. И старейшая артистка мюзикла. — Он нахмурился. — Все эти рекордсмены намного моложе вас. Как вы относитесь к тому, чтобы побить какой-нибудь из существующих рекордов?

— Для этого не потребуется пересадка костей?

Он вытащил список совершенно абсурдных номинаций — акробатические трюки на крыле летящего самолета, ходьба на ходулях, — но Уна не смогла придумать подходящей для себя номинации, разве что «старейшая женщина, которая умудрилась профукать семнадцать лет после смерти Луизы».

— Вы уже на тридцать шесть дней старше, чем в тот день, когда мы с вами познакомились.

— Точно.

Он посмотрел в окно и спросил:

— Слышите их?

— Нет, — печально ответила она. Она их видела — щеглов, которые затеяли перебранку, — но их голоса не попадали в доступный ей диапазон.

На его лице отразилось сочувствие. Он сказал:

— А мне не хватает еще шести птиц для значка.

— Весна уже на пороге. Подожди чуть-чуть. — Она улыбнулась, обрадованная тем, что испытывает симпатию к нему. Он совсем ребенок, за одно это его можно полюбить.

— Это ваша машина вон там? — спросил он.

— Конечно, это моя машина. Чья же еще?

Старый «релиант» Рэндалла.

Он перевел взгляд на нее, словно пригвоздил. Ему пришла в голову идея.

— Она исправна?

— Вероятнее всего, да. Я прохожу техобслуживание раз в году. Один человек из «Рыцарей Колумбуса» подгоняет ее на станцию техобслуживания вместо меня: в последний раз мне не удалось продлить права на вождение, а не могу же я заявиться на станцию техобслуживания с просроченными правами в бумажнике.

— Эх, черт подери, — сказал он.

— Я не употребляю такое выражение.

— Я-то думал, что вы водите. Водите машину.

— Разве я сказала, что не вожу? Я сказала только, что у меня нет действующих прав. — Она наклонилась к нему. — Потому что из-за возраста меня заставили пересдать экзамен, и этот шестнадцатилетний инструктор меня завалил.

— Возможно, тут он ошибся.

— Церковным дамам я сказала, что сдала. Соврала. — Она надеялась, что он ее не осудит.

— Я тоже врал в своей жизни, — ответил он. — Сказал папе, что мне нравится музыка. Но это неправда. Там очень много аккордов, и так трудно следить за пальцами, чтобы попадали куда надо.

— Ну-ка, послушай, — сказала она.

Она выпрямилась и напела ему несколько тактов из «Прекрасного мечтателя».

— Как красиво, мисс Виткус.

— Значит, тебе нравится музыка. Тебе не нравится, когда тебя учат музыке, и надо признаться, что я тебя понимаю. — Она коснулась рукой его трепетных пальцев. — В общем, я езжу на машине каждую неделю, проезжаю полторы мили до супермаркета и обратно одним и тем же маршрутом.

— Кажется, это вполне безопасно, — нежные очертания его рта смягчились.

— Скажи об этом той любопытной тетке, которая всюду сует свой нос. Ты знаешь, что такое риелтор?

— Человек, который продает дома.

— Ага, только этот риелтор — человек, который захватывает дома. По всему городу натыкаешься на ее портреты. Ядовито-зеленый жакет, рыжие лохмы. Ей до смерти хочется вырвать этот участок из моих дряхлых рук, и она следит за мной, как кошка за мышью.

— Это такая с красным лицом?

— Она самая.

— Ни за что не выпускайте свой дом из своих дряхлых рук.

— Да уж не сомневайся.

Его глаза поменяли цвет с серого на синевато-серый — одно из тех удивительных свойств, которое она заметила в нем с самого начала.

— Мистер Фред Хэйл, возраст сто восемь лет, гражданин США, зафиксировал рекорд как самый старый водитель автомобиля.

— Погоди-ка. Разве мистер Фред Хэйл не один из моих главных конкурентов? Возраст сто тринадцать лет. Или я что-то путаю?

— Мистер Фред Хэйл, возраст сто тринадцать лет, удерживает рекорд как старейший из ныне живущих мужчин. Еще за ним значится другой рекорд — старейший водитель автомобиля. Но этот рекорд он поставил в сто восемь лет. Не в сто тринадцать.

— Может, его завалили, когда он сдавал экзамен в следующий раз.

— Об этом я не подумал.

— А может, это был рекорд ради славы. Может, он и не собирался на самом деле водить машину со своими новенькими блестящими правами.

— Об этом я тоже не подумал.

— Ну, мне-то права нужны не ради славы. На самом деле я бы с огромным удовольствием ездила на законном основании. И промчалась бы мимо этой миссис Красная Рожа, а она бы только рот разинула.

Он поднялся.

— А можно получить права заново?

— Для этого нужно сдать письменный тест. Ну, с этим и обезьянка справится. Потом нужно проверить зрение. Со зрением у меня все в порядке. Экзамен по вождению — вот что пугает меня.

Его руки взлетели к голове.

— Мисс Виткус, но если вы сдадите письменный тест, если проверите зрение, если сдадите экзамен по вождению, то…

— Погоди, не горячись. Я должна подготовиться. Я все время езжу — хоть и нелегально, — но вообще-то не собиралась сдавать экзамен еще раз. Для этого надо потренироваться.

— Вам нужна книга.

— Какая книга?

— Учебник по вождению, — ответил он. — Тогда вы сможете получить права снова, а через четыре года и один день станете старше нынешнего рекордсмена Фреда Хэйла и вас официально внесут в Книгу рекордов Гиннесса как нового рекордсмена!

— Но через четыре года снова потребуется продлевать права. Это нужно делать каждые четыре…

— Так вы и продлите, верно? Придете на площадку, попросите, чтобы у вас приняли экзамен по вождению, и продлите права еще на четыре года, верно?

— Так мне ж будет сто восемь лет, господи помилуй! А тебе, между прочим, будет пятнадцать. Ты и думать про меня забудешь.

— Нет, ни за что, — заверил он. — Каждый кандидат Книги рекордов Гиннесса имеет свою группу поддержки.

Он помолчал и продолжил:

— Я ваша группа поддержки.

Он еще помолчал и закончил:

— У вас получится.

— Старейший водитель автомобиля, хм. Сто восемь лет. Подумать только.

— А еще вы станете самым старым долгожителем. Нужно поставить абсолютный рекорд на все времена. Не забывайте.

— Уж будь спокоен, про конечную цель я не забуду, — сказала она. — А оставшееся время мы прекрасно скоротаем — нам есть чем заняться.