Нежный фрукт - Галина Куликова Страница 5

– Я не суслик, – неожиданно сказал Грушин и посмотрелна нее трагическим взором.

– Слава богу, – пробормотала Элина. – Не в моемстиле соблазнять мелких грызунов, помешанных на кукурузе.

Она взяла Грушина за шею правой рукой и притянула его головук себе, чтобы сподручней было целоваться. Ее губы нашли его губы, а ее языквражеским дозором проскользнул в его рот. Грушин дернулся и попыталсяотклониться. Элина усилила нажим. А когда он все же вырвался, она помимо волиприменила прием, которому ее научили на курсах самозащиты. Заломила ему руку,повалила лицом вниз и наступила коленкой на хребет.

– Отпусти меня, – прогудел Грушин ватным голосомкуда-то в обивку дивана.

– Только если ты будешь лежать смирно, – пообещала та,ослабила хватку и одним сильным движением перевернула его лицом вверх.

Он выглядел встрепанным и беззащитным. Посмеиваясь, Элинанависла сверху, собираясь снова целовать его. Он видел, как приближается к немуее плотоядный рот и глаза, полные азартного нетерпения. Элина тем временемвошла в раж. Она уже чувствовала сладкий вкус победы, уже мысленно развешиваласвои платья в гардеробе Грушина, как вдруг... Кто-то подкрался и укусил ее заногу. Конечно, не кто-то, а Ганя, выбравшийся из своего укрытия и явившийсяразведать обстановку. Маленькая босая нога, которая ерзала по краю дивана,показалась ему очень завлекательной мишенью, поэтому он встал на задние лапы,поймал ее когтями и для верности укусил.

Это было так неожиданно и так больно, что Элина закричала:

– А-а-а!

Одновременно она изо всех сил дрыгнула ногой, подскочиввверх и приземлившись всем своим весом Грушину на живот. Тот пропустил удар, ииз него мгновенно вышел весь воздух. Элина успела увидеть кремовую тень,метнувшуюся в спальню. Ганимед Ванильный Дым удрал с места преступления, отвосторга распушив хвост.

Нога была расцарапана капитально. Кошачьи когти оставилиглубокие следы, из которых сочилась кровь. Кое-как отдышавшись, растрепанный иизмятый Грушин бросился за аптечкой. Элина заплакала. Схватив ее за ногусильными руками, он принялся промывать царапины антисептиком и заклеиватьлейкопластырем.

– Я вытряхну этого паршивца из его шкурки, – пообещалон мрачным тоном, стоя на коленях перед диваном. – Я отучу его кусатьгостей исподтишка.

У Элины потекла тушь и, на взгляд Грушина, она наконец-тостала выглядеть по-человечески. Он почувствовал, что может даже утешить ее.Перестав изображать из себя доктора Айболита, он потянул ее за руку и стащил наковер. Она уткнулась носом ему в грудь. Они стали целоваться короткими заходами– потому что Элина все еще всхлипывала и ей необходимо было время от временихватать ртом воздух. Ей уже казалось, что все начинает образовываться; что вГрушине, старательно обнимавшем ее, что-то такое разгорается, какая-томаленькая искорка. Желание немедленно разжечь из этой искорки пламя заставилоЭлину занять главенствующее положение. Она обняла его за талию, сделалаочередной рывок и перекатила так, чтобы оказаться сверху. Волосы почтизанавесили ей лицо, однако сквозь них ей вдруг почудилось некое движение. Онамотнула головой, сдула прядь с лица... и увидела Ганю, который с журнальногостолика готовился прыгнуть прямо ей на голову. Мерзавец уже весь подобрался, иглаза его горели самурайским огнем.

Элина пискнула, и Грушин принял этот писк за страстныйпризыв. Поэтому попытался изобразить поцелуй, который не далее как вчера виделв кино – длинный, ввинчивающийся, сопровождаемый мычанием и сжиманиемнаходящегося рядом тела. По его мнению, дама должна была умереть от восторга.

К его невероятному изумлению дама с неожиданной силойвырвалась из его объятий, перекатилась по полу, встала на четвереньки и прямона четвереньках побежала по ковру прочь.

– Я, конечно, понимаю, что далеко не Аполлон, –пробормотал Грушин, – но я старался изо всех сил.

– Он сейчас прыгнет! – крикнула Элина через плечо.

Грушин быстро обернулся и увидел Ганю. Кот был в охотничьемнастроении – его синие глаза горели, как два топаза, а хвост быстро стучал пожурнальному столику.

– Вот гадина! – воскликнул Грушин, ловко поднялся наноги и метнулся к наглому животному.

Животное немедленно спрыгнуло со стола и, сверкая лапами,бросилось наутек. Момент был упущен.

– У тебя просто бойцовский кот, – сказала Элина. –Не понимаю, почему ты его сразу не нашел и не запер в другой комнате. Навернякаон не в первый раз выкидывает такие фортели.

Она уже поднялась на ноги и даже закурила сигарету. Довольнонервно, надо сказать.

– Я не знал, где он прячется, – мрачно ответилГрушин. – Кроме того, уверяю тебя, я до сих пор никогда не валялся пополу, тем более с гостями. Да и гости у меня бывают нечасто.

С каждым годом Грушин все острее ощущал свое одиночество,свою отдельность от всего остального мира. Ему жизненно необходима была живаядуша, чье присутствие рядом прогнало бы тот неприятный холод, который стал всечаще охватывать его, особенно по ночам в пустой постели. Удивительное дело. Вдетстве, когда ты спишь один, ты испытываешь боязнь, в юности – свободу, вмолодости – умиротворение после дневных дел и кутежей. Но вот наступаетзрелость, и с каждым днем одинокая постель становится все холоднее, и поройночь нагоняет такую тоску, что хоть волком вой. Чтобы унять эту гложущую тоску,Грушин решил во что бы то ни стало жениться. Элина была одним из немногихреальных шансов. И вот сейчас этот шанс ускользал от него.

– Глупо, если мы поссоримся из-за кота, – сказал онбеспомощно.

Элина хмыкнула и бросила на него косой взгляд. Грушиннеожиданно представил, что эта женщина останется с ним навсегда. Здесь, в этойквартире. Он вообразил, как сидит за рабочим столом и отвечает на письма,щелкая компьютерной «мышью», а Элина возится на кухне с кастрюльками. Именно вэтот миг Грушин отчетливо понял, что ее присутствие не спасет его отодиночества. Они будут рядом, и это все. Рядом и по отдельности.

– Нет, мы не станем ссориться из-за кота, – заверилаего Элина, прикончив одну сигарету и сразу же принимаясь за вторую.

Она видела, что ее гипотетический жених подозрительно быстроостыл. Или он вовсе не зажигался, а зажглась она сама? Хотя, по правде говоря,ничего особенного она не испытала, поцеловавшись с ним. Она, скорее, проводилавоенную операцию, которая окончилась отводом войск на прежние позиции.

– Не представляю, что нашло на этого кота. Вообще-то оночень умный, – продолжал оправдываться Грушин, скорее уже по инерции.

Зыркнув на него, Элина плюхнулась на диван, вытянулазаклеенную пластырем ногу и, внимательно разглядывая ее, спросила:

– У нас ничего не получается, ведь правда?

Грушин налил себе полный стакан минералки и залпом выпил.