Место под солнцем - Полина Дашкова Страница 21

«Зачем он так старается внушить мне, будто Калашникова моглитолько заказать? Неужели он надеется, что мы поверим на слово и не сунемся вличную жизнь его драгоценного шефа? Не может быть, он ведь не идиот… Однако онв который раз повторяет разными словами одно и то же. Зачем ему это?» – подумалИван и медленно произнес:

– Однако кто-то все же выстрелил.

– Нодар Дотошвили. – Гришечкин назвал это имя еле слышно итут же замолчал, лицо его резко побледнело, он прикрыл глаза и обессиленнооткинулся на спинку кресла.

– Феликс Эдуардович, вам нехорошо? – осторожнопоинтересовался майор.

– Нет, все нормально. – Гришечкин, не открывая глаз, помоталголовой. – Простите, Феликс Эдуардович, кто такой Нодар Дотошвили? – Не валяйтедурака. – Гришечкин открыл глаза, и они показались майору красными,воспаленными. – Вы оперативник, у вас должна быть сеть своих информаторов.После убийства прошло больше суток, и вряд ли вы за это время не успели узнатьпро историю с бандитом Голбидзе и про его человека, Нодара Дотошвили. Голбидзепо кличке Голубь наезжал на наше казино, это был наглый откровенный рэкет. Апотом он внедрил к нам своего человека. Человек этот всюду совал свой нос,наблюдал за работой крупье, смотрел, кто сколько выигрывает и проигрывает, – вобщем, вел себя здесь по-хозяйски, не стеснялся.

– Простите, – перебил его майор, – а в каком качестве НодарДотошвили был внедрен в казино?

– А ни в каком! В том-то и дело, что он просто здесьошивался каждую ночь, слонялся по залам, не играл, почти ничего не заказывал.

– Но ведь охрана могла бы не пускать его, – заметилКузьменко.

– Как вы не понимаете? – поморщился Гришечкин. – Не пуститьв казино человека Голубя без всякой уважительной причины, просто выставить вон– это вызов, то есть война. А воевать с Голубем открыто – это значит погубитьзаведение. У нас станет опасно. В любой момент может начаться стрельба. Сюданикто из приличных людей не придет. Мы не можем так рисковать репутацией.

– Логично, – кивнул майор, – но из того, что Голбидзе хотелприбрать к рукам ваше казино, вовсе не следует, что его человек мог убитьКалашникова.

– Вы не дослушали. Дотошвили все-таки стал играть и проигралбольшую сумму, пятьдесят тысяч долларов. Отдать сразу не мог, очень испугался.Ведь главным условием его работы здесь было – не играть. Глеб дал ему отсрочкуна неопределенное время, а по сути, простил долг.

– Значит, Дотошвили проиграл эти деньги в казино? – уточнилмайор.

– Да. В «блэк джек».

– Но были свидетели игры – крупье, другие игроки. О долгезнало достаточно много народу. Убивая Калашникова, он все равно оставался вдолжниках.

– Глеб сказал всем, что Дотошвили деньги отдал.

– Вот как?

– Именно так. Считается, что Нодар Дотошвили нашему казиноничего не должен. Правду знают двое – Глеб и я. А теперь только я. Выпонимаете, что у меня есть причины опасаться за свою жизнь?

«Ну, положим, кроме тебя, об этом знают и Ляля Рыкова,которая раскрутила Голбидзе на игру, и Лунек. Наверняка еще кто-то. А впрочем,ты прав. На самом деле не так уж много посвященных. Слухи ходили, но толькослухи», – подумал майор.

Сам он узнал про историю с Дотошвили исключительно потому,что давно интересовался бандитом Голубем, внедрял своих информаторов всюду, гдеможно было Голубя зацепить.

Осведомитель, внедренный в казино недавно в качествеуборщика, оказался человеком добросовестным и дотошным. Он был уголовником сбольшим стажем, имел на молодого бандита Голубя свой зуб, а потому работал насовесть. Голубь давно зарился на этот лакомый кусок, у него был здесь особыйинтерес. И майора вот уже месяц интересовало все, что происходит в роскошномигорном заведении.

От своего осведомителя майор успел узнать также и то, чтоходят упорные слухи, будто нервный управляющий подворовывает на своейприбыльной должности. Глеб Калашников, хоть и производил на многих впечатлениечеловека легкомысленного и щедрого, деньги считал аккуратно. Гришечкина он заруку поймать не успел. Так, может, потому и не успел, что был вовремя , убит?

Разумеется, Феликс Гришечкин в шефа из кустов не стрелял. Оноставался на фуршете до двух часов ночи. Его там видели несколько десятковлюдей. Алиби железное. Но нанять киллера мог запросто. Мотивы у него были,возможно, еще более весомые, чем у Нодара Дотошвили. Впрочем, на каких весах ихможно взвесить, мотивы убийства?

Старушка, соседка Крестовских по коммуналке, все времямерзла. Круглые сутки в ее комнате был включен электрический камин. Заэлектричество соседи платили отдельно, однако Ирина Борисовна, проходя мимокомнаты соседки, всякий раз бросала тревожный взгляд на счетчик, по которомубыстро бежали черные цифры.

– Ирина Борисовна, вы не знаете, кто у нас сегодня пографику моет пол в коридоре? – спрашивала, не поднимая глаз от газеты, одинокаяпятидесятилетняя бухгалтерша Григоренко.

Она почему-то всегда пила чай не в своей комнате, а в общейкухне, стоя у подоконника, дымя вонючим крепким «Пегасом».

– Не знаю, – раздраженно отвечала Ирина, помешивая маннуюкашу в алюминиевом ковшике.

– А зря. Ваш ребенок ползает по коридору, потом пальцы в ротзапихивает. А вчера я видела, как она прямо с пола подобрала половинку сушки истала грызть. Это негигиенично. Вы бы купили манеж и держали ребенка в комнате.

– А что вы мне указываете? Это мое дело. Вы вот курите вобщественной кухне, а сами рассуждаете о гигиене, – огрызалась Ирина.

Соседка не оставалась в долгу, огрызалась в ответ. МаленькаяМаргоша поднималась с коленок, стояла, крепко держась за фланелевый подолматеринского халата, задрав голову в нежных рыжеватых кудряшках, глядела снизувверх то на маму, то на толстую злую тетю, внимательно слушала, как обе кричат,а потом разражалась оглушительным ревом.

– Не ори! – набрасывалась на нее Ирина. – Не ори, я сказала!– и больно шлепала по попке.

Маргоша плакала еще сильней, закатывалась, падала на пол,начинала бить ножками в штопаных носочках.

– Ах ты, дрянь! Гадина! Ты прекратишь орать когда-нибудь?!

Ирина пыталась поднять годовалую дочь с пола, от криказвенело в ушах, манная каша с шипением заливала общественную плиту. БухгалтершаГригоренко гасила сигарету, надменно фыркала:

– Ужас какой! Зачем заводить детей, если не умеете с нимиобращаться?

Зажав под мышкой захлебывающуюся криком Маргошу, держа вруке ковшик с пригорелой кашей, Ирина неслась в комнату.