Похороны куклы - Кейт Хэмер Страница 8

В старом доме окна в разных местах то тонкие, то толстые, поэтому, когда по дорожке шли полицейские, стекло преображало их – две синие фигуры карабкались по ячейкам окна.

Я все выплеснула сегодня утром. Машина. Желтое платье. Женщина вниз головой. Тайна была слишком велика. Ее было не удержать.

– Какого черта ты раньше не сказала? Она могла быть еще жива, когда ты ее видела. Может, она умерла ночью, и ты будешь в этом виновата, – гневался Мик, прежде чем позвонить в полицию.

– Руби, я… – шептала Барбара сквозь рокот наборного диска; лицо у нее побелело. – Пожалуйста.

Она прижала руку к боку и, шаркая, вышла в коридор. Я видела, как она там стоит, согнувшись над столбом перил.

Теперь они пришли, чтобы сообщить о своем расследовании.

Ветер занес их голоса в дом. Я не могла разобрать, что они говорили, но когда они вошли в гостиную, глаза Мика потускнели и скользнули по мне, сидевшей на уголке дивана.

– Вот она, – произнес он, вынул из кармана самокрутку и сунул ее в рот.

Старший полицейский опустился рядом со мной на диван и уселся поудобнее, так что его форма выдохнула запах внешнего мира – лесов, рек и земли, где он только что был.

– Так, Руби. – Его голос как будто парил. – Ты ведь знаешь, что такое ложь, правда? Знаешь, какова правда. И можешь отличить одно от другого, потому что ты уже большая девочка.

В углу гостиной лежали папины гири. Я постаралась сосредоточиться на них.

Кивнула. Глаза у полицейского были, словно голубая вода среди лица. Щетина доходила до самых скул.

– Руби…?

– Да, – прошептала я. – Но я все это видела. Там была не просто тень…

– Тень? – Голубая вода в его глазах внезапно стала темнее. – Это что за разговор? Ты думаешь, это могла быть просто тень. Давай-ка, детка, все проясним. Мы обыскали то место, которое ты указала. А ты теперь заводишь речь про тени.

Он был раздражен. Я уже слышала про поиски незнамо чего и про то, что нужно обследовать реку, а значит, доставать со склада забродные костюмы, в которых полно пыли, и вообще им сто лет в обед. Не больно приятно совать в такое ноги, особенно в воскресенье.

Мик маячил у двери. Ничего не говорил, но я, по-моему, опять слышала жужжание у него внутри.

– В общем, – полицейский сунул руку в карман мундира и достал книжку в коричневой обложке с потрескавшимся корешком, – вот все, что мы нашли. Это твое, Руби?

Это был «Путь паломника» со следом моей ноги на обложке. Наверное, я на него наступила. Казалось, книга сейчас распадется у него в руках, обернется прахом и кучей лоскутков и гнилой кожи. Тянулись долгие секунды, книга то делалась четче, то расплывалась.

– Все, с меня хватит, – фыркнул Мик и вышел, а я осталась с Барбарой и двумя полицейскими.

– У нее очень богатое воображение.

В голосе Барбары появилась новая нотка. Серьезная. Приглушенная. Это, подумала я, из-за того, что у нас сидят представители власти, надувают щеки и ведут себя, словно они тут хозяева. Я представила, что будет, когда они уйдут: Барбара выставит им в спину пальцы вилкой. Я столько раз это видела, как она поднимала костлявые пальцы буквой V вслед Мику, выходившему пройтись вечерком с начесанным выше обычного чубом, в блестящей кожаной куртке, оставлявшему в коридоре облако одеколона.