Черная камея - Энн Райс Страница 22

Будь мой отец не таким простодушным и рациональным, он бызанялся расследованием, но отец ничего не предпринял, как и моя тетушка, второйи последний ребенок Манфреда. Эти двое не обладали способностью видетьпризраков. – Последнее замечание она произнесла таким тоном, словно Лестатдолжен был посчитать это свойство неестественным. – Брат и сестра твердоверили, что ферма Блэквуд должна работать и приносить доход, и передали своюубежденность моему брату Гравье, двоюродному дедушке Квинна, а тот, в своюочередь, воспитал ее в Томасе, дедушке Квинна. Так они все и жили: работали,работали... Мужчины без устали трудились на ферме, а их жены с тем же усердиемв кухне, готовя всякую вкуснятину. Вот какие это были люди – мой отец, мой брати мой племянник, настоящие сельские жители.

У нас всегда были деньги. Все знали, что старик оставилцелое состояние и что великолепие нашего дома обеспечено вовсе не доходами отмолочных коров или тунговых деревьев. Дом процветал благодаря деньгам, которыеоставил дед. В те дни людей не интересовало происхождение твоего богатства. Иправительству тоже было все равно – не то что в нынешнее время. Когда особняк вконце концов перешел ко мне, я перерыла все записи, но так и не нашла ни одногоупоминания о таинственном партнере, который был как-то связан с делами деда.

Тетушка вздохнула и, взглянув на напряженное лицо Лестата,продолжила чуть быстрее, раскрывая перед нами тайны прошлого.

– Итак, что касается красавицы Ревекки, то у моих отцаи тети остались о ней самые мрачные воспоминания. Эту скандально известнуюподружку Манфред привез в дом, после того как умерла его жена Вирджиния Ли,святое создание. Если когда-либо на свете действительно существовала злобнаямачеха, то это была Ревека. Слишком молодая, чтобы испытывать материнскиечувства, она безобразно обращалась с детьми Манфреда, в то время ещемаленькими, да и ко всем прочим обитателям Блэквуд-Мэнор относилась не лучше.

Говорят, однажды во время обеда, на котором ей, вопреки всемприличиям, было позволено присутствовать, Ревекка пропела стихи моей беднойтети Камиллы, которые та писала втайне от всех. Ревекке просто захотелосьпродемонстрировать, что она потихоньку прокралась в комнату падчерицы и прочиталазаветную тетрадь. И тогда тетя Камилла Блэквуд, забыв о присущей ей кротости,вскочила и выплеснула в лицо Ревекке целую тарелку горячего супа.

Тетушка Куин вздохнула, осуждая бесчеловечный поступок, ичерез минуту заговорила снова:

– Ревекку ненавидели все – так, по крайней мере, гласитсемейная легенда. Ах, тетя Камилла! Из нее могла бы получиться вторая ЭмилиДикинсон или Эмили Бронте, если бы противная Ревекка не пропела во всеуслышаниете стихи. Бедняжка Камилла порвала все листки, после того как, злобные глазавидели их и нечестивые губы произнесли записанные там слова. И больше ненаписала ни строчки. Больше того, она назло всем отрезала свои длинные косы исожгла их в печке.

Но однажды, после очередного мучительного скандала заобеденным столом, эта отвратительная Ревекка действительно как сквозь землюпровалилась. А поскольку ее никто не любил, никто и не захотел выяснять, почемуили каким образом это произошло. Жасмин утверждает, что ее одежда до сих порхранится на чердаке. Да и Квинн тоже видел там сундук или даже два, набитыхнарядами Ревекки. Представьте только! Квинн принес оттуда несколько камей итребует, чтобы мы их сохранили. Лично я слишком суеверна и никогда бы нерешилась достать камеи из сундуков.

Тетушка украдкой бросила на меня многозначительный взгляд.Наряды Ревекки! Меня била неутихающая дрожь.

Тетушка Куин вздохнула, потупилась, но потом вновь поднялана меня глаза и прошептала:

– Прости меня, Квинн, что я так разболталась. Тем болеевспомнила о Ревекке. Я не хотела расстраивать тебя старыми байками. Наверное,нам следовало бы окончательно с ней расстаться. Почему бы нам не устроитькостер из ее одежек, Квинн? Тебе не кажется, что в этой комнате достаточнопрохладно, тем более при работающем кондиционере, чтобы разжечь огонь в камине?

Она первая посмеялась над своей идеей, едва успев высказатьее вслух.

– Тебя расстраивает этот разговор, Квинн? – тихопоинтересовался Лестат.

– Тетушка Куин, – заявил я, – что бы ты нисказала, меня это не расстроит, не беспокойся. Я сам все время толкую опризраках и духах. Так стану ли расстраиваться, если кто-то говорит о вполнереальной, живой Ревекке, такой жестокой по отношению ко всем окружающим? Иливспоминает тетю Камиллу и ее уничтоженные стихи. Скорее всего, мой друг даже неподозревает, насколько хорошо я узнал Ревекку. Но если он захочет, я готовповедать еще пару историй, только позже.

Лестат кивнул, пробормотав что-то в знак согласия, а потомчетко произнес:

– Буду рад послушать.

– Видимо, человек, способный видеть призраков, отчего-тоиспытывает непреодолимую потребность говорить об этом, – заметила тетушкаКуин. – Мне это понятно.

Внутри меня вдруг словно открылся какой-то клапан.

– Тетушка Куин, я ни с кем столько не говорил опризраках и духах, как с тобой, если не считать Стирлинга Оливера, –спокойно заметил я. – Я говорю о своем старом друге из Таламаски, потомучто он тоже в курсе. И каково бы ни было твое суждение обо мне, ты всегдаотносилась ко мне с нежностью и уважением, и я ценю это всем сердцем...

– А как же иначе? – быстро и решительнооткликнулась она.

– Но неужели ты в самом деле веришь тому, что ярассказал тебе о призраке Ревекки? – спросил я. – Даже сейчас я немогу с уверенностью утверждать, что все было именно так. Люди находят миллионпричин не верить нашим историям о привидениях. И у каждого свое собственноеотношение к призракам. Признаюсь, я никогда не был полностью уверен, каковатвоя точка зрения по этому вопросу. Сейчас, когда ты в настроении, самое времяспросить об этом прямо.

Я чувствовал, что раскраснелся, да и голос слегка дрожал.Мне самому это не нравилось. Но пусть лучше гнев призраков и его последствияотвлекут меня от воспоминаний о Стирлинге Оливере в моих руках и обокровавленной невесте на кровати. Ошибки, ошибки!

– Какова моя точка зрения? – со вздохом повторилатетушка, переводя взгляд с Лестата на меня и обратно. – Твой друг решит,что попал в сумасшедший дом, если мы сейчас же не прекратим обсуждать это.Только прошу тебя, Квинн, скажи, что ты не вернулся в Таламаску. Ничто неогорчит меня так, как известие о твоем возвращении туда. Я буду сожалеть овечере, когда поведала вам старые предания, если они вновь приведут тебя в рядыагентов ордена.