Армен - Севак Арамазд Страница 9

В какой-то момент слух Армена уловил глухое и монотонное постукивание, доносившееся со двора. Он прислушался, но звуки смолкли, и снова установилась тишина. Наверное, корова потерлась о доски забора, постукивая цепью, решил он. Сара спокойно спала рядом, на ее лице застыла едва уловимая улыбка. Армен медленно перевернулся на спину, глубоко вздохнул и положил руки под голову. Внутри у него была пустота: ни волнений, ни чувств, ни мыслей и забот, и это его угнетало. Жизнь — нескончаемая череда летучих мгновений, оставляющих после себя одну пустоту, как это бывает после похорон. Вот чего он в действительности боялся все это время: пустоты. Вспомнил пережитую ночь, эту мешанину любви, страха, страсти, смерти. Все это словно служило пищей некоему огромному и невидимому существу, которое пожирало эту пищу, не насыщаясь. Стоит ему насытиться — все станет лишним и исчезнет. Нет, он вовсе не хочет быть чьей-то пищей. Надо уходить…

Он бесшумно встал. Нагруженный выпивкой и закуской стол тонул в ночном полумраке. На комоде по-прежнему старательно тикали старые часы. Он скользнул взглядом по лицу Миши, с неизменной печалью глядевшего с фотографии, но все это уже как бы отодвинулось куда-то далеко и не имело к нему отношения. Сара шевельнулась в постели, приняв такую позу, точно она стыдилась своей наготы. Армен осторожно накрыл ее одеялом: губы ее тронула легкая улыбка, но она не проснулась. Она, эта женщина, тоже для него чужая и незнакомая, как и этот ветхий домишко, как история этого больного двенадцатилетнего мальчика, как этот устойчивый приторно-чесночный запах. Он случайно ворвался в чужую жизнь, как влетает в открытое окно слепая ночная бабочка… Внезапно его охватило чувство уличенного в воровстве человека. Точно он совершил преступление, тяжкое преступление. «Я влип…» — прошептал он. И тут же вспомнил, почему и как он сюда попал; понял, что между ним и этим невесть откуда взявшимся городком уже возникла определенная живая связь. То, что произошло, это начало, обязательная церемония вступления…

Снаружи, где-то под самым окном, что-то внезапно прогремело, потом со стороны лестницы донеслись шорох и уже знакомое постукивание, точно кто-то на четвереньках поднимался по ступенькам. Армен напрягся. Немного погодя наружная дверь с грохотом открылась, и в дом ворвалось чье-то шумное дыхание. Сперва Армену показалось, что это то самое огромное и невидимое существо, пожирающее все на своем пути, но в следующий миг дом огласился хриплыми и грубыми ругательствами.

— Явился!.. — проснувшись и тревожно вскочив с постели, вскрикнула Сара, натягивая на себя платье и торопливо застегивая пуговицы.

— Кто это? — изумился Армен.

— Отец, — коротко бросила Сара. — Это чудовище, негодяй, подлец!.. — В одно мгновение ее красивое лицо исказилось так, что она стала похожа на свирепую столетнюю старуху. — Ты не обращай на него внимания и не вмешивайся… — Она чмокнула растерянного Армена в щеку, и ему вдруг стало неловко: вспомнил, что, входя во двор вслед за Сарой, именно он оставил калитку открытой…

— Ты… потаскуха!.. Уличная девка!..

Отбросив дверную занавеску, в комнату ворвался старик с увечными ногами, рябым одутловатым лицом и всклокоченной бородой. Вращая налитыми кровью глазами, он бросил взгляд в глубину комнаты, и Армен мгновенно узнал в нем того инвалида, которого они видели у автовокзала, под развалившейся стеной.

— Грязная шлюха, со всеми перебывала, теперь с чужаком снюхалась! — громыхал он пропитым голосом. — Упрятала невинного человека в тюрьму, больного ребенка, внука моего, скоро в землю зароешь, чтобы никто не мешал тебе гулять вовсю? — Фырча от ярости, он оперся на левый костыль и, высвободив правый, хотел ударить им Сару, но удар пришелся в косяк двери и он, не удержавшись на ногах после широкого замаха, рухнул на пол и ударился о приступок, при этом занавеска сорвалась и упала на него.