Полина Сергеевна - Наталья Нестерова Страница 7

Свободное время, которого от прихода до ухода Игоря Петровича имелось в избытке, Вера тратила на чтение. Она была энциклопедически образованна. Если Вера не знала ответа на вопрос Поли или других коллег, то на следующий день, подковавшись, она могла рассказать историю предмета в деталях. Собственными идеями, мыслями Вера не могла похвастаться. Да и куда им было втиснуться, когда мозговое пространство плотно утрамбовано гениальными достижениями прошлого.

— Полинька, что у тебя случилось? — спросила Вера Михайловна. — Олег? У него давление? Подозрение на инфаркт?

Недуги Игоря Петровича ей казались самыми опасными.

— Олег здоров. Это Сенька… Он женится.

— Что, прости, делает?

— Женится. На Юсе, которая на двенадцать лет старше. Она катала его в колясочке…

Полина Сергеевна поведала о случившемся, невзирая на присутствие Ксюши, которая журналов не листала и никаких «радиохромных» моллюсков не выискивала, а откровенно слушала разговор двух женщин. Полине Сергеевне нужно было выговориться, поделиться с Верочкой, разделить боль.

И ее боль, скрытая в сухом пересказе фактов, отражалась на лице Верочки в гамме чувств — от ошарашенного удивления до сострадательного ужаса.

— У нас есть сигареты? — спросила Вера Михайловна, когда Полина Сергеевна замолчала.

— Ты же не куришь. Вот и Олег начал искать трубку и табак, которые сто лет назад выкинули.

— Тогда коньяка или водки.

— Поразительно сходные реакции, — слабо улыбнулась Полина Сергеевна.

— Сбегать? — вскочила из-за стола Ксюша.

Вера Михайловна и Полина Сергеевна посмотрели на нее с недоумением, точно забыли о «свято месте».

— Ксения Эдуардовна, сбегайте! Желательно на два часа, — велела Вера Михайловна.

— Водка или коньяк? — уточнила девушка.

— Кому?

— Вам.

— Нам? — поразилась Вера Михайловна. — Мы не пьем. А вы…

— Я — могила, меня нет, — подняла руки вверх Ксюша и тут же плюхнулась на стул, сделала вид, что изучает журналы.

Вера Михайловна принялась переставлять предметы на своем столе, где бумаги и канцелярские принадлежности находились в безукоризненном порядке.

— Полинька! — наконец собралась с духом она и перестала терзать карандаши в стакане. — Ничего трагического не произошло! Все живы и здоровы.

— Конечно, слава богу!

— Так случилось, и мы вынуждены принять в открывшихся обстоятельствах новый порядок поступивших данных. Кажется, я выражаюсь как заправский бюрократ.

— Точно! — подтвердила Ксюша.

— Еще одна реплика, — пригрозила девушке Вера Михайловна, — и вы пойдете в библиотеку собирать данные о моллюсках за последние сто лет.

— Молчу!

Вера Михайловна заговорила о том, что связь юноши и зрелой женщины описана в некоторых художественных произведениях, что юноша на всю жизнь сохраняет добрые воспоминания о той, которая ввела его в мир чувственных отношений. Да и браки, в которых жена намного старше мужа, не столь уж редки. Муж Агаты Кристи был младше ее на пятнадцать лет, муж Эдит Пиаф — почти на тридцать. У Ирины Архиповой и Владислава Пьявко разница в возрасте составляла шестнадцать лет…

— Нет, я фигею! — подпрыгнула на стуле Ксюша. — Вы же умные женщины! Вера Михайловна, у вас крыша в облаках, а жизненный опыт, извините, ниже плинтуса. А между ними — одни теории.

Полина Сергеевна и Вера Михайловна с удивлением смотрели на девушку, которая возбужденно размахивала руками и шумно возмущалась:

— Эдит Пиаф, Архипова — певицы, верно? Вы еще Аллу Пугачеву вспомните! Может, им для голоса молодая кровь нужна. Полина Сергеевна, что, эта ваша Дуся — народное сопрано?

— Нет, — улыбнулась Полина Сергеевна. — Юся не поет на сцене.

— Она его в колясочке катала! — продолжала бушевать Ксюша. — Я балдею! Катала-катала и прикатила к загсу. Пустышку вынула и повела мальца расписываться. А вы сидите тут и Агату Кристи вспоминаете! Вот уж, действительно, интеллигентность хуже уродства. Чего вы такие беспомощные? Мои родители, не говоря о дядюшке, в два щелчка разрулили бы ситуацию.

— Каким образом? — полюбопытствовала Вера Михайловна.

— Элементарно! Дали бы денег.

— Кому? — хором спросили Полина Сергеевна и Вера Михайловна.

— Папе Римскому! Да этой проходимке Юсе-Дусе! Суньте ей в лапу, много суньте — отпадет пиявка, уверяю! Вам денег, что ли, жалко?

— Мне не жалко никаких денег, — покачала головой Полина Сергеевна, — я отдала бы все до копейки и в любые долги влезла. Только, Ксюшенька, простите, Ксения Эдуардовна, дело ведь не только в Юсе, проблема и с моим сыном. Арсений упрям, он хочет доказать всем, а, возможно, прежде всего самому себе, что имеет право поступать как взрослый ответственный человек. Это гордыня, конечно.

— Я валяюсь! — снова всплеснула руками девушка. — Гордыня! Слово-то какое допотопное. И сами вы… ну, жуть какие несовременные. Доказать! Чего доказать? Вы что, не видели парней, когда они на секс заточились? — Ксюша скептически посмотрела на старших коллег и резюмировала: — Давно не видели. Я вам напомню. Когда у мужика говорит… это… назовем его плоть, мозг отключается. Мозг у него выносит!

— Куда выносит? Кто выносит? — не поняла Вера Михайловна.

— Не важно! Далеко и прочно. Мозг отключает способность логично мыслить путем гормонов.

— «Путем гормонов» — это весьма образно, — усмехнулась Полина Сергеевна.

— Не придирайтесь к словам! — продолжала Ксюша. — Ваш Арсений что, хочет жениться, с пеленками возиться? Он хочет трахаться! Законно и много.

— Ксюша! — поморщилась Полина Сергеевна. — Подбирайте выражения, пожалуйста!

— А что я сказала? — пожала плечами девушка. — Так все говорят. Вы знаете другой приличный глагол, который обозначает этот самый процесс?

— Я недавно перечитывала Чехова, — вступила в разговор Вера Михайловна, — и встретила у него выражение «трахнул за воротник».

— Куда-куда? — вытаращила глаза Ксюша.

— Имелось в виду «заложил за воротник», то есть выпил спиртное.

— А-а-а! — задрала брови Ксюша. — Ладно, если вам «заложил» нравится больше, чем «трахнул», то пожалуйста! Вашему сыну, Полина Сергеевна, хочется закладывать постоянно и как можно чаще. Это же коню понятно! Почему вам не понятно? — горячилась девушка.

Она еще некоторое время доказывала, что если Юсю подкупить, вынудить оставить Сеньку, то ситуация разрешится самым отличным образом.

— Спасибо, — прервала девушку Полина Сергеевна, — я тронута вашим участием. А теперь давайте вернемся к работе.

Но вариант, предложенный Ксюшей, не выходил у Полины Сергеевны из головы и уже не казался неэтичным или аморальным. Какая уж тут этика, когда у сына жизнь рушится!