Дорогами Чингисхана - Тим Северин Страница 4

И вот восемь месяцев спустя, в мае, я снова оказался в Монголии, в том месте, откуда должна была начаться первая, пробная экспедиция, задуманная как подготовка великого верхового похода через весь континент, в Европу, который был намечен на следующий год. Ариунболд и его товарищи, получив двухнедельный отпуск, взяли на прокат полдюжины полудиких пони у местной общины и наняли в проводники местных пастухов-коневодов, чтобы те сопровождали их в дикой местности к северо-востоку от Улан-Батора. В тех краях Чингисхан, преследуемый как преступник, скрывался в молодости, собирая вокруг себя героев, с которыми потом пошел завоевывать мир. Таким образом я очутился рядом с немногословным, выносливым монгольским погонщиком — почти таким же, несомненно, как всадники из войска Чингисхана. Дампилдорж был невысокого роста и крепкого телосложения, скулы высокие, типично монгольские, а коротко остриженная голова настолько идеально круглая, что про себя я называл его «Голова-пуля». Наши маленькие лошадки шли тряско, а он как будто не ощущал неудобства, час за часом сидя в деревянном седле — скорее, даже стоя в коротких стременах, — словно ехал не верхом, а на автомобиле с амортизаторами. Ездить верхом он начал учиться раньше, чем ходить, и ноги его были, как стальные пружины; верхом он чувствовал себя намного увереннее, чем шагая по земле. Спешившись, он оказался таким неуклюжим и кривоногим, так тяжело ступал в своей войлочной обуви с толстой подошвой и загнутыми вверх носками, что напоминал заводную игрушку, — это заметное сходство усиливалось из-за длинного одеяния наподобие толстого халата с запахом, так называемого дээл, подпоясанного широким шелковым кушаком оранжевого цвета, и необыкновенным головным убором, отделанным голубым шелком и по форме напоминавшим купол мечети, — тоже будто кукольным. Дампилдорж и другие погонщики пообещали показать нам то самое место, которое, по легенде, всем монголам повелел вечно почитать Чингисхан.

Происхождение народа, к которому относился Чингисхан, до сих пор неясно. Их язык относят иногда к той же лингвистической категории, что и тюркские и тунгусо-маньчжурские языки, но даже такая классификация вызывает большие споры. Некоторые ученые полагают, что монголы происходят от диких воинственных племен, которых китайцы называли сюнну (хунну) и которые, по мнению некоторых специалистов, были как раз теми самыми гуннами, что вторглись в Европу под предводительством Аттилы в V веке. Но, к какой бы группе эти племена ни относились, культурные модели существования степных народов вполне известны. Уже в 400 году до н. э. китайские авторы писали о рыскавших у северо-западной границы Китая кочевых племенах, которые занимались скотоводством, жили в войлочных юртах и не имели письменности. Немногочисленные археологические данные свидетельствуют о том, что такой образ жизни они вели еще за тысячу лет до нашей эры, а возможно, и раньше.

Но временные племенные союзы носили слишком непостоянный характер и не сохранялись в течение срока, который позволил бы определенно говорить о том, что именно они были предшественниками монголов. В Центральной Азии возникали и рушились государства, создаваемые народами с непривычными слуху названиями, такими как жуаньжуань, тоба, уйгуры, чжурчжени и кидани, от которых произошли каракитаи, или «черные китаи», — это благодаря им в европейских языках появилось слово «Катай», обозначавшее Китай. Некоторые из этих народов говорили на монгольских наречиях, другие — на архаичных тюркских. Некоторые вели исключительно кочевую жизнь, но большинство все же строило столицы, которые располагались в благоприятных долинных местностях в центральных районах страны или у подножия крупных горных цепей.

Все это время монголы были малоизвестным, неприметным народом и оставались на периферии цивилизации. И даже в конце XII века монголы, строго говоря, были лишь одним из множества не особенно связанных друг с другом племен, которые китайцы собирательно называли меньву или та-та и воспринимали с большой настороженностью за их обыкновение совершать набеги на приграничные китайские районы и похищать детей, которых, по слухам, ассимилировали. Вопреки распространенному мнению, не все монголы жили в степях и занимались скотоводством. Некоторые обитали в лесах южной Сибири и были охотниками и собирателями, а про урианхаи — народ отчасти монгольский, отчасти тюркский — рассказывали, что они прикрепляют к обуви отполированные звериные кости и так быстро катаются по льду и снегу, что могут догонять птиц.

Именно Чингисхан объединил эти разрозненные племена. Обретя достаточное могущество, он отверг существовавшее деление племен и повелел, что отныне все родственные народы должны считать себя монголами. Начав же свое восхождение к власти, он еще проще определил, каким народом намеревался править. Он сказал, что является «повелителем всех, кто живет за войлочными стенами».

Лошади, на которых мы ехали, были, без сомнения, такими же, как и те, на которых сражалось войско Чингисхана. Все они были не крупнее пастушеских пони, и все они были неуклюжего сложения, с толстой шеей и большой, грубой головой. Западные торговцы лошадьми сочли бы таких коней никудышными, но по выносливости они, как принято считать, не имеют себе равных. Утверждают, что они способны выжить в таких неблагоприятных условиях, где лошади других пород погибли бы, прокормиться там, где другие умерли бы с голода, и отлично чувствуют себя при субарктических температурах, в которых другие лошади замерзают насмерть. Предметом гордости монголов является также то, что близким родичем этих лошадей является дикая степная лошадь, названная в честь русского исследователя, полковника Николая Пржевальского, путешествовавшего по Монголии в 1870-е и 1880-е годы и описавшего дикую лошадь в 1881 году. Точно неизвестно, остались ли лошади Пржевальского где-либо вне зоопарков, но это кажется крайне маловероятным. Однако в последний раз в дикой природе небольшой табун лошадей Пржевальского видели на юго-западе Монголии, недалеко от китайской границы. Дампилдорж с уверенностью заявил, что все лошади, у которых по спине тянется черная полоса или на ногах есть полоски, как у зебры, происходят от лошади Пржевальского. С уверенностью можно сказать лишь то, что на таких же лошадках, как те, на которых ехали мы, скакали победоносные воины Чингисхана в ходе молниеносных завоеваний начала XIII века, когда монгольская конница попрала установившийся миропорядок. В битве за битвой монгольские летучие отряды появлялись неожиданно для противника, будто по волшебству, проделав на своих выносливых лошадках путь через пустыни или горы, которые, как полагал неприятель, пересечь невозможно, или заставали противника врасплох, неожиданно быстро покрыв большие расстояния.

Я также узнал, что сам Чингисхан перестал быть в Монголии запретной темой и превратился в предмет всеобщего почитания. Его имя и портрет, которые столько лет стремились предать забвению, появились повсюду — на рекламных щитах, марках, календарях, афишах; именем Чингисхана назвали и одну из марок монгольской водки. Некоторые погонщики, сопровождавшие экспедицию, носили небольшие значки с его изображением; одна монгольская газета обратилась к читателям с вопросом о том, как следует назвать шикарный новый отель, строившийся в Улан-Баторе, и подавляющее большинство ответивших предложило название «Чингисхан».