Шесть черных свечей - Дес Диллон Страница 32

— Не будь такой дурой. Как мы наложим Шесть Черных Свечей без головы?

В ее словах правда. Разве не ради заклятия они собираются вместе сегодня вечером?

Донна смотрит на Джедди и непрерывно качает головой:

— Дурында.

— А сама ты что, не боишься?

— Ни капельки.

Какое-то время они сидят в тишине. Джедди не верится, что Донна такая храбрая. Наверняка боится, только скрывает.

— Так иди вынь ее.

Донна вздыхает. Она уже сыта по горло всей этой фигней. Дамы в готическом стиле выглядят круто, когда сыты по горло.

— Не хочу, чтобы она пялилась на меня, когда я пью чай!

Джедди усмехается. Кажется, она поймала Донну. Чтобы подчеркнуть вызов, Джедди со стуком ставит чашку на стол:

— Испугалась?

— Ничего я не испугалась. Все равно только Кэролайн может ее извлечь. А кто испугался и кто нет, тут совсем ни при чем.

В ее словах правда. Пусть даже они обе боятся, разве это имеет значение? Они все равно пришли сюда ради Кэролайн. Это ее вечер.

— Ты права. Не будем ее трогать, — произносит Джедди. — Пусть лежит где лежит.

Итак, Донна прихлебывает свой чай, а Джедди подходит к камину и стряхивает пепел в огонь. Донна читает про себя вопросы «Обычного преследования» и понимает, что она в этих вопросах ни бум-бум. Донна заглядывает в ответы и обнаруживает, что они покруче самих вопросов. Особенно раздел «Наука и природа», зеленый цвет.

— Чай-то ничего себе, — заявляет Джедди.

Донна делает глоток в подтверждение ее слов.

— Это собственное производство «АСДА», — говорит она.

Пока они воздают хвалу собственному производству «АСДА», с улицы доносятся детские голоса и звон разбиваемых бутылок. Вопли и клич «Зеленые рукава!» возносятся к темнеющему небу. С глухим жужжанием загораются желтые уличные фонари. Они оранжевые, пока не разогреются.

Донна одобрительно кивает: чай и впрямь хорош.

— Наверное, у нее дома все теперь «два по цене одного». Она ведь на мели. У нее ни гроша. До понедельника у меня с налом тоже напряженка, — говорит Донна.

— Займи двадцатку у Венди, дотянешь до следующей недели.

Секунду-другую они глядят друг на друга с отсутствующим выражением, затем разражаются смехом. Донна втягивает щеки и весьма похоже передразнивает культурный тон Венди:

— Боюсь, мое жалованье будет выплачено не ранее последнего четверга месяца.

— Тебе-то хоть деньги платят за это дело? — спрашивает Джедди.

— За какое дело?

— Ну… раз в месяц-то? Жа-а-алова-а-анье.

Джедди попадает в точку; сестры помирают со смеху. У них перед глазами возникает один и тот же образ: Венди при помощи своей платиновой кредитной карты получает деньги в банкомате напротив супермаркета «АСДА». Банкомат выдает ей одни новехонькие хрустящие двадцатки, от которых исходит сухой аромат типографской краски. Пока деньги не заношены, они какие-то ненастоящие. Джедди думает о том, что даже двадцатка сейчас для нее не лишняя. Можно было бы купить двести сигарет у Мэгги Керр.

Сестры отсмеялись и погрузились в довольное молчание. По мере того как уличные фонари разогреваются, оранжевые отсветы превращаются в желтые. Сестры курят. Джедди допивает остатки чая, сует нос в чашку и принюхивается, словно настоящий знаток продукции «Тайфу». [16]

— Тут точно не обошлось без «Тайфу», это я тебе говорю!

Донна делает последний глоток. Она сама пару дней назад наведалась в «АСДА» и купила такой же точно чай, и он ей тоже что-то напомнил, только она никак не могла вспомнить что. Теперь поняла: «Тайфу».

— Большое-преболыное шоколадное пирожное от «АСДА» за девяносто девять пенсов. Вкусом не уступает «Кэдберри», — говорит Донна.

— За девяносто девять? Пожалуй, пришла пора перехватить деньжат у Венди. Да, и еще лазанья, две по цене одной. И все с этикеткой «АСДА», — произносит Джедди.

В головах у сестер так и вертятся проходы и прилавки «АСДА» и всевозможные товары. Сестры с завистью провожают глазами тяжело нагруженные товарами большие тележки людей при деньгах. А маленькие тележки всегда скрипят и вихляются, сразу выдавая бедняка. Вечно такую тележку пихает какая-нибудь дамочка неопределенного возраста с детьми, одетая как в шестидесятые годы. Бог ее знает, кем она приходится детям, может, прабабушкой. Покрыто мраком неизвестности.

Сами Донна и Джедди — где-то между средним классом и бедными. Из гордости они всегда выбирают в супермаркете большие тележки, хоть бы даже им пришлось размазывать по ним покупки, чтобы выглядело солидно. Но они все равно счастливы. А то пару раз им довелось заглянуть в магазин дешевых товаров, а там одни ходячие мертвецы… Одни алкаши и наркоманы, потребители расфасованных отбросов, которыми крупные магазины не торгуют. Вот, к примеру, лосось, забракованный фирмой «Джон Вест», замечательные жестянки с белыми наклейками, а внутри одни кости, вода и хрящи. Собака подавится.

Вместе с рыбьими консервированными костями Джедди приходит на ум голова в холодильнике.

— А что, интересно, она сделала со всем остальным?

— С чайными пакетиками?

— Нет, со Стейси Грейси. Что Кэролайн сделала с остальным ее телом?

Донна об этом не думала. Она вся сосредоточена на предстоящей задаче. На Шести Черных Свечах. Донна пожимает плечами.

— Понятия не имею. Закопала, наверное.

— Наверное, — соглашается Джедди.

Но Донна видит, что Джедди надо как следует растолковать, куда Кэролайн могла деть расчлененку.

— Вряд ли она спрятала тело в доме. Ты бы спрятала? — говорит Донна в ответ на немой вопрос Джедди.

— Но голова-то здесь, — возражает Джедди.

— Это другое дело — голова нужна нам для заклятия.

— Ну да, ну да. Но все-таки…

Совершенно немыслимо, чтобы Кэролайн спрятала дома что-то, имеющее хоть малейшее отношение к Стейси Грейси. И когда они закончат Шесть Черных Свечей, то мигом избавятся от головы и прочего. В темпе. И Кэролайн начнет все сызнова. Она сможет забыть то, что случилось. Ее жизнь будет как белый лист, на котором можно написать все, что угодно. Только Джедди и сама как белый лист, и вряд ли волшебное приспособление для письма (или даже просто ручка) когда-нибудь попадет ей в руки.

Донна пытается разжевать все это Джедди:

— Она разделалась со всем, что могло быть связано со Стейси Грейси. Со всем, что пахло, как она. Со всем, что имело ее привкус. Со всем, что хоть как-то напоминало о ней.

Но Джедди не сдается. Понимаете, она еще не совсем «за» в отношении всей этой операции. Ну ладно, она в деле. По самую шею. Но если бы у нее был выбор, она бы не стала участвовать. С другой стороны, все эти колдовские штучки имеют для Джедди какую-то нездоровую привлекательность, да к тому же ей по-настоящему хочется, чтобы старшая сестра вернулась к нормальной жизни.