Любовь гика - Кэтрин Данн Страница 16

Забавно, что я зарабатываю на жизнь чтением. Меня это смешит потому, что раньше я не любила читать. Книги меня пугали.

Арти же – наоборот. Он читал постоянно, читал все подряд, но больше всего ему нравились истории о привидениях, мистика и ужасы.

Когда мы были еще детьми, именно я переворачивала ему страницы. Он читал, лежа в постели, читал допоздна, когда все уже спали. Я лежала рядом, держала лампу, переворачивала страницы и наблюдала, как его взгляд перемещается по листу стремительными рывками. Чтение книг – занятие тихое, но только не для Арти. Он ворочался, кряхтел, вскрикивал и бормотал себе под нос. Он тогда пребывал в очередной туалетной фазе. «Серо-буро-малиновая дырка в заднице» – таково было его выражение удовольствия. «Дерьма-пирога» означало досаду.

– Тебе не снятся кошмары? – однажды спросила я. – Не страшно читать такое на ночь? Эти книги пишут специально, чтобы пугать.

– Совсем не страшно. Их пишут нормальные, чтобы пугать нормальных. Знаешь, кто эти чудища, демоны и злые духи? Это мы. Мы с тобой. Мы являемся нормальными в кошмарных снах. Тварь, что таится на колокольне и загрызает до смерти мальчиков-певчих, – это ты, Оли. Тварь, которая обитает в шкафу и выпивает жизнь спящих детишек, – это я. Шорохи в придорожных кустах, странные вопли в ночи на пустынной дороге, леденящие кровь одиноких прохожих, – это наши близнецы поют гаммы, пока ищут ягоды. И не надо качать головой! Эти книги многому меня научили. Они меня не пугают, потому что они обо мне. Переверни-ка страницу.

Наверное, нехорошо так говорить, но лучше всего нам жилось до рождения Цыпы. Все было проще. Папа рассказывал нам про тяжелые времена. О том, как Арти принес успех цирку, и Элли с Ифи тоже помогли нам подняться, и поскольку наш папа был добрым, внимательным человеком, он не забывал добавлять, что даже Оли «внесла свою лепту». Мы работали чуть ли не круглые сутки, но это было нормально.

По утрам мы наслаждались бездельем. После уроков и перед началом дневных представлений в два часа были свободны как ветер. Папа скрепил два куска старой автомобильной шины нейлоновым тросом и приладил к ним ремешки, надевавшиеся на передние и задние плавники Арти. В такой броне из плотной резины от подбородка до живота Арти мог ползать почти везде.

Папа считал, что мы должны сохранять таинственность и горожанам не следует видеть нас просто так, бесплатно. Но в сельской местности нам разрешалось ходить куда угодно при условии, что мы будем держаться вместе.

– А ну-ка, засранцы, слезайте с дерева, ко всем чертям!

Фермер щелкнул в воздухе широким ремнем, сложенным вдвое. Свистящий звук взвился вверх – прямо к нам, притаившимся сведи ветвей. Арти прижался виском к стволу вишни и поглядел вниз на мужчину с ремнем. Это был крепкий, суровый старик. Его взгляд метнулся в мою сторону, стоило мне лишь легонечко пошевелиться. Я пригнулась, прячась среди листвы, и ремень щелкнул снова. Листья тряслись мелкой дрожью на ветке прямо у меня над головой, где сидели Элли и Ифи. Сейчас они приумолкли – испуганные, как всегда, – а до этого препирались, сколько вишен могут съесть на двоих, пока у них не прихватит живот и не случится понос. Наверное, их звонкие голоса и привлекли внимание этого старого скупердяя.

– Слезайте немедленно, или я сам к вам залезу!

Его голос звучал не так уж и сердито. Старик стоял чуть поодаль. Ему хватило ума не приближаться к дереву, откуда в него могли чем-нибудь кинуть.

Губы Арти приблизились к моему уху:

– Ты – первая. Потом – Элли и Ифи. Он думает, это соседские детишки.

Я стиснула горло и крикнула тоненьким, глупеньким голоском:

– Мы спускаемся, мистер, не надо нас бить!

Я сняла темные очки и высунула голову из листвы, чтобы фермер увидел мои уши, торчащие из-под вязаной шапочки. Я прищурилась, чтобы он не разобрал цвет моих глаз. Старик впился в меня пронзительным взглядом. Уголок рта скривился, готовясь выдать плевок.

– Щас я вам задницы-то надеру!

– Нам надо помочь братику, мистер, мы сейчас!

Арти вытянул шею и сомкнул челюсти на последней веточке с вишнями, которую я для него держала. Я потихоньку полезла вниз.

– Элли, – крикнула я погромче, чтобы фермер услышал. – Ифи, помогите мне снять Арти.

Из ветвей показалась длинная нога в белой кроссовке и розовом спущенном носке. Я украдкой взглянула на фермера. Он снова щелкнул ремнем о свой высокий резиновый сапог. Он наблюдал, но теперь немного расслабился. Девчоночьи имена размягчили стариковское сердце. Тоненькое «Не надо нас бить, мистер» его обезоружило.

– Осторожнее!

Ифи встревоженно смотрела на меня сверху, пока Элли готовилась начать спуск. Арти тихонько шепнул им обеим:

– Оли спускается первой. Потом вы меня передаете ей и спускаетесь сами.

– Мы спускаемся, мистер! – крикнула я и скользнула вниз по стволу, цепляясь пальцами рук и ног за глубокие трещины в коре.

Я спустилась со стороны, противоположной той, где стоял грозный старик с ремнем. Встав ногами на землю, я отступила на шаг и наклонилась вперед. Моя шапочка зацепилась за дерево и слетела. Я подняла руки, готовясь подхватить Арти, и услышала, как старый хрыч закряхтел. Он увидел мой горб и лысую голову. Близняшки спускали Арти вниз тремя руками, а четвертой рукой обнимали ствол. Арти скользнул вниз, шурша одеждой по коре. Я обхватила его за бедра, прижала к груди, и он съехал по моему животу на землю. Близняшки полезли вниз, поглядывая на фермера с обеих сторон ствола. Я обернулась к старику. Он прищурился, глядя на нас с подозрением и удивлением. Арти двинулся в его сторону. Я поскакала вприпрыжку следом. Близняшки догнали нас, и Элли взяла меня за руку. Старик попятился и грохнулся задницей на траву. Ремень выпал из его ослабевшей руки. Мы быстро прошли мимо фермера, прочь из его вишневого сада.

Вечером, лежа в постели, я поняла, что Арти все рассчитал очень умно. Именно порядок нашего появления и сразил старика. Он стоял, грозно щелкал ремнем и посмеивался насчет очередной компании ребятишек, забравшихся в его сад. Он уже мысленно репетировал, как будет рассказывать жене о сегодняшнем случае, когда они сядут ужинать в кухне и он за столом снимет шляпу, обнаружив полоску бледной незагорелой кожи под самыми волосами.

«Поймал сегодня в вишневом саду внучат Джетро, – сказал бы фермер. – Все на одном дереве, как их отец с его сестрицей двадцать лет назад». – Они с женой улыбнулись бы друг другу, и она подлила бы ему кофе со льдом и произнесла: «Что ж, будем надеяться, ты не слишком сильно их напугал». Но все получилось не так, как ему представлялось. Мы спустились с дерева и сразили его наповал. Сначала я, скрюченная и горбатая, в вязаной шапочке, кое-как нахлобученной на лысую голову, а после у старика было всего две секунды, чтобы осознать, как выглядит Арти, как передвигается и, самое главное, в каком направлении он движется. Будь мы только вдвоем, фермер, возможно, задал бы нам жару. Но с нами находились две девочки с черными, как ночь, волосами, молочной кожей и фиалковыми глазами – две девочки с одной на двоих парой ног в спущенных розовых носочках. Старик тридцать лет гонял из своего сада соседских детишек, но такого не видел еще никогда. Я сомневаюсь, что он станет рассказывать об этом случае кому бы то ни было.