Четверги в парке - Хилари Бойд Страница 14

– Я удивлен, – сказал Рэй. – Дилан еще не умеет держаться на бревне.

– Она имеет в виду неподвижное бревно, а не то, которое качается.

Сердце Джини, наконец, пришло в норму, когда она держала внучку за руку, пока та перебиралась по подвешенным деревянным брусьям, но она все еще не смела взглянуть на Рэя.

– Теперь вы, – потребовала она, – попробуйте.

Она показала на гладкое бревно, которое лениво покачивалось на тросах, подзадоривая всех, кто приходил на площадку.

– Если подержите меня за руку, – ухмыльнулся он.

– Ну уж нет… Смотри, Эл, – сказала она, показывая на Рэя. – Рэй пройдется по качающемуся бревну и не свалится.

Она и не думала, что он сможет, но Рэй, не говоря ни слова, c легкостью запрыгнул на опорную стойку, вытянул руки в разные стороны как канатоходец и невозмутимо шагнул на бревно. Оно почти не шевелилось, пока он шел, лишь слегка раскачивалось под его весом.

Когда он дошел до другого конца, Джини услышала аплодисменты и, обернувшись, увидела группу взрослых и детей, которые наблюдали за его выступлением.

Маленький мальчик прыгал от восхищения.

– Еще раз, еще раз!

Рэй колебался.

– Хорошо, последний раз, – согласился он.

– Хвастун! – поддразнила его она, когда зрители разошлись.

– Это вы меня заставили.

– Да… Где вы этому научились?

– Я сбежал из дома и примкнул к бродячему цирку, когда был еще мальчишкой.

Джини пристально посмотрела на него.

– Ладно, я владею айкидо – равновесие и балансирование.

– Боевое искусство?

– Да, хотя и не совсем боевое, айкидо – это, в первую очередь, духовная практика… Я объясню вам когда-нибудь. У меня своя школа, клуб, на Арчвэй.

Джини поняла теперь, откуда у него это вышколенное спокойствие – и блестящая спортивная форма.

Элли заметила пару мальчишек постарше и осторожно ходила за ними вокруг деревьев на краю площадки.

– Шанти с Алексом уезжают на следующей неделе… в Бретань. Меня здесь не будет, – сказала Джини, не глядя на Рэя. Она стала нервной, беспокойной, чувствуя его близость.

– Давайте встретимся.

– Что вы имеете в виду? – уставилась она на него.

– Я имею в виду… давайте назначим встречу, Джини.

Его голос стал вдруг глубоким и напряженным, а зеленые глаза – глаза Дилана – блеснули огнем.

– Я… я не могу.

– Не можете или не хотите?

Джини вздохнула раздраженно.

– Рэй, я замужем, я не могу вот так вот просто встретиться с вами. Я едва знаю вас.

– Я всего лишь приглашаю вас в кафе! Я не имел в виду ничего неприличного, хотя…

Он не сдержал улыбки, заметив ее удивление.

– Только кафе, – повторил он с явным раскаянием.

Они оба засмеялись, но смех получился натянутым. Джини быстро огляделась по сторонам и подумала, не заметили ли окружающие, что происходит между ней и этим несносным человеком.

– Извините. – Он заметил ее внезапную тревогу. – Это был порыв. Я… давно уже не чувствовал ничего подобного… я подумал, что будет весело.

– Я же сказала, что не могу, – ответила она не слишком уверенно, он не мог не заметить этого.

Он сунул руку в карман куртки и достал визитку.

– На тот случай, если передумаете, – сказал он, протягивая ей карточку.

* * *

Джини не помнила, как они шли домой. Карточка Рэя лежала в кармане ее джинсов и, казалось жгла ей тело, которое словно бы проснулось, будто каждая клеточка вдруг вырвалась из долгого оцепенения. Впервые за десять лет…, нет, поправила она себя, впервые за всю свою жизнь она испытывала физическое желание, настолько сильное, что сердце готово было вырваться из груди.

Ухаживания Джорджа были сдержанными, уравновешенными; она вспомнила. Ее впечатлили его галантность и обходительность – он открывал перед ней все двери, не позволял ей платить за себя, возвращаться домой одной – и все это во времена безудержного феминизма. И он был забавным, веселым собеседником, который планировал каждый вечер как военную операцию, водил ее в театр в парке, на иностранные фильмы, в пабы у реки. У нее, медсестры, была изнурительная работа, платили мало, и ее так радовало, что в конце дня Джордж заедет за ней на своем белом кабриолете «AMG» и умчит к новым развлечениям.

Потом умер отец. Неожиданно. Когда он работал над очередной проповедью, у него случился инфаркт. Мама зашла к нему, не дождавшись его к ужину, и обнаружила, что он лежит ничком на собственном тексте. Джордж взял все в свои руки, приехал вместе с ней в Норфолк, нашел похоронную службу, оповестил родственников, организовал пирожки с яйцом и беконом на поминки, отвез свидетельство о смерти в администрацию города. Он не навязывался им в такое горестное время, а просто был рядом – молчаливый, сильный и заботливый. И Джини влюбилась в него.

Что касается физического влечения, с Джорджем все было по-другому, совершенно не похоже на взрыв эмоций, который вызывал в ней один только взгляд Рэя. Она толкнула белую калитку, ведущую к дому Элли, едва сдерживая бурю чувств, охвативших ее сердце.