Байки грустного пони - Валерий Зеленогорский

Я работал в одном банке в отделе спецпроектов, руководство часто пеняло мне, что я пресекал инициативу своих сотрудников и некорректно обращался с различными посетителями, которые бомбили меня своими идеями. Я сделал выводы, и вскоре представился случай показать себя корректным и внимательным к инициативе снизу.

Банк готовился к десятилетию, и был объявлен конкурс на постановку данного действия. Предложения были в основном глупые и бестолковые, особенно запомнился визит одной дамы, которая представилась режиссером-постановщиком шоу из компании «Евроконцерт», работающей под эгидой ЮНЕСКО. Я такой организации не знал и попросил выслать мне предложения для изучения. Дама предложила встретиться тет-а-тет и за пять минут изложить мне три своих эксклюзивных предложения.

Я опять предложил прислать их по факсу. Дама возразила, что я воспользуюсь бесплатно ее интеллектуальной собственностью, что с ней уже не раз бывало. Помня об обещании руководству, я дал согласие на встречу, и через десять минут в моем кабинете появилось существо лет пятидесяти, потрепанного вида, с двумя пластиковыми пакетами: в них, видимо, было все ее имущество — вещи и папки творческого наследия. На голове у нее была народная прическа типа хала, черная бархатная юбка с разрезом до бедер и белая прозрачная блузка без рукавов недельной свежести, завершал композицию лифчик под блузкой — розовый, огромного размера, потертый и желтоватый в подмышках. На полном предплечье для стиля была приклеена татуировка из-под пачки с жевательной конфеты «Чупа-чупс». Сюжет татуировки был тоже со смыслом: дракон, обнимающий другого дракона, а между ними — лилия, видимо, цветок был ее любимым. Пакеты она из рук не выпускала — боялась потерять авторские права на свои сценарии. Она мне мило улыбалась и старалась понравиться. Когда она закинула ногу на ногу, как в фильме «Основной инстинкт», я увидел ее прелести уже изнутри. Это был ее козырной аргумент, умело срежиссированный. Предложив ей чаю, я приготовился к сеансу легкого зомбирования нейролептическим методом. Я ее не торопил, дама пила чай с легкой жадностью; печенье и конфеты она поглощала вместе — так, ей казалось, будет сытнее. Надувшись чаю, она приступила к презентации. Мне было предложено три варианта сценария.

Первый — шоу с живым медведем, второй — шоу с медведем и Машей Распутиной и третий, дорогой, — дворцовый бал с медведем, М. Распутиной и ею в роли ведущей, с элементами вольтижировки на пони и с финальным проходом по нисходящему канату с подносом шампанского брют, с кульбитом и выходом на шпагат у ног хозяина банка. Я выразил сомнение по поводу шпагата, и тут же, в кабинете, она села на шпагат, не выпуская из рук своих сумок. Подняться самостоятельно она не смогла, и я, как джентльмен, помог даме. Третий вариант — «роскошный» — был отвергнут мной в связи с бешеной сметой. Дама расстроилась и попыталась вяло сопротивляться, предлагая в качестве удешевления сметы убрать из меню банкета канапе, взамен она предлагала напечь пирожков с вязигой. Третий муж ее очень хвалил за это.

Перешли к первому варианту. Она оставила в покое свои сумки и изобразила медведя как гвоздь программы. Слоган праздника «10 лет успеха» предлагалось разместить на разных частях тела зверя, а логотип намечено было разместить на филейной части. Поясняя свою концепцию, она объяснила смысл этой задумки следующим образом: «Все остальные банки уже в жопе, а мы — сильные и могучие, как медведь». Мне это понравилось, но я заметил, что не хватает изюминки. Она взяла тридцать секунд на раздумье и выдала без перехода: завыла медвежьим четверостишьем в рэповой манере о процветании банка. Я убедился, что экшн есть. Распутину тоже пришлось убрать из-за дороговизны и невнятной целевой аудитории. Дама с ходу предложила замену — синтетическое шоу мытищинского дома культуры «Храмы России», пояснив, что она мигом переделает его в «Банки России», где в финале хозяин банка и два его партнера выйдут, как три богатыря, в народ и к гостям под звон колоколов храма Успения Богородицы. Этот выход был также забракован решительно. В головке банка не было ни одного Ильи Муромца — Петя, Женя и Миша были другими богатырями. Отчаяние дамы было невыносимым, и я решил мягко подвести итог. Я поблагодарил ее за сотрудничество и попросил подумать еще, разбудить фантазию, чтобы набросать феерию в лирико-мифологическом ключе и сделать хэппенинг. Она удивилась, но подумала, что для дела чего не сделаешь. Щеки ее порозовели, и она стала расстегивать блузку медленно и решительно — я понял, что она понимает хэппенинг иначе, чем я, и остановил ее стриптиз в самом начале. Видимо, в ее годы в институте культуры это не проходили.

Усталая и подавленная, она сидела в кресле и молчала, потом посмотрела мне пристально в глаза и сказала: «Вам не понравилось, и вы мне не позвоните». Я возмутился, вспомнив упрек руководства, и ответил ей: «Я вам не позвоню?! Да я заебу вас звонками!!!»

Она ушла, и больше я ее не видел; она была последней из могикан этого жанра, таких теперь уже и не делают!