Как две капли воды - Даниэла Стил Страница 61

– О, ради всего святого, перестаньте ныть и завывать,как стая голодных котов! Ему уже одиннадцать. А в таком возрасте пора уметьсебя вести, и ничего тут нет особенного!

В столовой надолго воцарилось потрясенное молчание. И дажеВиктория, опомнившись, смутилась.

– Прошу прощения, – пробормотала она, выбегаяиз-за стола. Отец ошеломленно смотрел ей вслед, а Чарлз грустно вздохнул.

Как только позволили приличия, Оливия поспешила вслед сестреи нашла ее в своей спальне. Джефф мирно сопел на постели, вместе с обезьянкой иЧипом.

– Прости, – пробормотала Виктория, не зная, кудадеваться от стыда. – Не знаю, что со мной стряслось. Просто надоелослушать, какой он замечательный.

Оливия ужаснулась, поняв, что сестра ревнует.

– Тебе следует извиниться перед Чарлзом, – мягкопосоветовала она, жалея сестру и зятя. Они так страдали… даже Джефф этозаметил. Он сказал, что мачеха и отец каждый день ссорились за завтраком иужином. Он даже не удивлялся постоянным скандалам: для него это было чем-товроде молитвы перед едой.

– Я извинюсь, – пообещала сестра, устало глядя наОливию. – Все как обычно. Непримиримые чужаки, между которыми нет ничегообщего, запертые в маленьком доме в компании надоедливого мальчишки.

Оливия невольно улыбнулась. Виктория, как всегда,преувеличивает.

– Хорошенькую картинку ты нарисовала!

– Достаточно правдивую, поверь! Не понимаю, почему мыеще не разошлись? Да и Чарлзу все это надоело.

– Может, тебе стоит задуматься, куда ты идешь? –предложила Оливия, и сестры, взявшись за руки, спустились в столовую. При видедевушек Чарлз поглядел в глаза Оливии и с сожалением улыбнулся.

– Тебе лучше? – осведомился он, подходя.

– Я… да… – пробормотала она, не зная, что сказать, иВиктория засмеялась.

– Разумеется. Та злая, противная особа, на которой тыженат, – это я. Прости меня за дурное поведение.

Обстановка немного разрядилась, и Оливия покраснела, поняв,что Чарлз снова их спутал. Они, как обычно, были одинаково одеты и причесаны, акапризная гримаска Виктории мгновенно исчезала в обществе сестры.

После этого все немного развеселились, и остаток вечерапрошел более гладко. Но когда настало время возвращаться в Нью-Йорк, Викториябыла мрачнее тучи. Она долго беседовала с отцом о битве при Ипре, и ей так нехотелось покидать его и Олли и снова оказываться в ненавистном доме.

Они сели в машину, и Оливия долго прощалась сродственниками, жалея, что нельзя их оставить.

– Будь хорошей девочкой, – шепнула онасестре, – иначе я приеду в город и выпорю тебя.

– Жду не дождусь, когда это случится, – улыбнуласьВиктория, хотя глаза ее оставались печальными.

Чарлз смотрел на сестер и немного завидовал той неразрывнойсвязи между ними, которой ему не добиться никогда. Жена оставалась для неготайной за семью печатями. Они же выкроены из одной материи, как два одинаковыхплатья. И все же в сидевшей рядом женщине не было ни капли мягкости ивеликодушия сестры. Она как сверкающий бриллиант с множеством острых граней, окоторые можно больно порезаться. Оливия и Виктория… две стороны монеты. Орел –выигрыш, решка – проигрыш… и он понимал, что проиграл, и бесповоротно.

– Откуда я знаю, кто из близнецов сейчас едет вНью-Йорк? – шутливо заметил он, на миг забыв о неприятностях. Оливиясделала все, чтобы праздник удался. Обед, как всегда, был превосходен, вино –выше всех похвал, постель удобная, в комнате чисто и уютно, а слуги не знают,как угодить. Оливия – идеальная хозяйка.

– Не знаешь – и не узнаешь. Оставайся вневедении, – кокетливо ответила Виктория.

Чарлз едва заметно покраснел. Он все еще переживал своюошибку. Опять он спутал близнецов! Приходилось быть особенно осторожным каждыйраз, когда они бывали в Кротоне. Он почувствует себя полнейшим идиотом, еслиляпнет что-то неприлично-интимное, и к тому же ему не хотелось смущать Оливию.Но Виктории нравились розыгрыши, и она потчевала его невероятными историями изсвоего детства, когда сестры, не задумываясь, менялись местами.

– Не вижу, что тут смешного, – журил ееЧарлз. – По-моему, нехорошо вводить людей в заблуждение. А что, есликто-то скажет то, что тебе не нужно или не хочется слышать? – Сама мысль обэтом выводила его из себя.

– Между мной и Оливией нет секретов.

Чарлз покачал головой, но тут вмешался Джефф, принявшийсярасписывать свою лошадь и конноспортивные соревнования, которые состоятсяследующим летом.

– Тетя Олли сказала, что я тоже могу участвовать, –поделился он своей радостью.

Оставшиеся до Рождества недели пролетали со сказочнойбыстротой. Нужно было подготовиться к празднику, купить подарки, нарядить елку.

Доусоны посещали приемы и вечеринки, и на рождественскомбалу у Асторов произошла неловкая сцена, когда среди гостей оказались Уиткомы.

Виктория спокойно курила, пуская дым, когда кто-то ееокликнул. Она обернулась, узнала Тоби и немедленно отошла, но он успел схватитьее за руку и притянул к себе. Невольная дрожь прошла по телу Виктории.

– Тоби… не надо… пожалуйста, – со слезамипопросила она. Сам того не сознавая, он разрушил ее жизнь и брак.

– Я просто хотел поговорить… – Он совсем не изменился.Разве что стал еще красивее. И спиртным от него пахло больше обычного. –Почему ты вышла за него? – допытывался Тоби с оскорбленным видом, иВиктории захотелось завизжать во весь голос, наброситься на него с кулаками. Онеще смеет притворяться обиженным, хотя сам во всем виноват!

– Ты не оставил мне иного выхода, – бросила она,стараясь, чтобы голос звучал как можно холоднее, но чувства, о которых онастаралась забыть, неожиданно нахлынули с прежней силой.

– Что все это значит? Ты не…

Тоби смущенно огляделся. Насчет ребенка не ходило никакихслухов, и к тому же она вышла замуж едва ли не полгода спустя… жаль, конечно,что все так вышло… он неплохо поразвлекся…

– Ты повсюду распространялся, что я соблазнилатебя, – с болью вырвалось у Виктории. Она посмотрела ему в глаза, пытаясьвзглядом выразить ненависть, которой не испытывала.

– Это была всего лишь шутка.

– Не слишком удачная.

Виктория пожала плечами, отвернулась и направилась чгостиную, где уже ожидал Чарлз. Заметив Тоби, появившегося вслед за ней, он,очевидно, растерялся, но по дороге домой не задал ни одного вопроса. Не хотелзнать. Да ей, собственно говоря, и сказать было нечего. Тоби и в самом делесыграл с ней шутку, все последствия которой она должна была расхлебывать вполной мере. Теперь приходилось жить с тем, что оставил Тоби от ее души ирепутации.