Нет рецепта для любви - Евгения Перова Страница 4

– Киви, прости меня, пожалуйста! – захныкала Наполеон. – Не могла же я оставить его на улице морозной ночью. А зато как интересно. Амнезия у человека. Прямо как в кино.

– Ага, бразильский сериал. Если ты такая добренькая, так и оставайся с ним тут, а я пойду.

– Ну, Киви! Ну, заинька! Ты же знаешь, у меня уже билеты куплены, и вообще меня там ждут. А он совсем безобидный. И даже вполне симпатичный, ты посмотри.

– Я безобидный. И очень даже симпатичный.

– Мне кажется, вы себя переоцениваете. – Киви раздумала плакать и закурила.

– Киви, а вдруг он – наследник миллионера и его хотели устранить конкуренты, а?

– Ну да, вылитый миллионер. Просто Рокфеллер.

– А вдруг он, например… хакер! И нашел код доступа к Центральному банку США? И за ним охотится…

– ФБР! Или ЦРУ? – засомневался «хакер». – А вдруг я вообще шпион?

– Конечно, агент Ноль Ноль Семь! – Киви окинула его недружелюбным взглядом. – Так, прекратили. А ты вали в свой Питер. Никогда тебе не прощу.

– Ну тогда я побежала. Ты все запомнила? Гулять два раза, кормить тоже, фикус поливать через день… Я позвоню. Пока, зайка! Пока, Джеймс Бонд! Чао-какао!

И Ира-Наполеон исчезла. Они остались одни, если не считать Шарикова, лаявшего под дверью вслед ушедшей Наполеошке, Гамлета, спавшего на столе, и где-то шуршавшей крысы Дуси. Да, еще фикус в соседней комнате.

Киви смотрела на него довольно мрачно.

– Послушай, я же не виноват. Мне самому все это неприятно.

– А кто виноват? Я, что ли? Навязался на мою голову. Я-то мечтала хоть недельку спокойно пожить, а тут ты…

– Хочешь, я сейчас уйду?

– Куда?

– Пойду в полицию.

– То-то они тебе обрадуются. Ладно, живи.

– Вот спасибо. Слушай, а можно мне душ принять? А то я какой-то…

– Да, синьор, вы какой-то не такой, как все. Иди в душ. Полотенце сейчас дам.

– А может, и футболку какую-нибудь найдешь? Этого, как его – Пифагора. А кто он, кстати?

– Пифагор – он Пифагор и есть. Вообще-то он Наполеошкин брат, Лёша. Пифагор – потому что сильно умный. Даже не знаю, что на тебя налезет. Наверное, все коротко будет. Пойду посмотрю.

– Послушай, а какое все-таки сегодня число?

– Вообще-то десятое декабря. Суббота.

Он печально разглядывал свою физиономию в зеркале ванной. Да-а. Кто вы, товарищ? Эх, товарищ, товарищ… У товарища была ничем не примечательная физиономия: удлиненное лицо, прямой нос, серые глаза, рот на месте, уши не торчат, волосы светло-русые. То, что называется «без особых примет». С трудом поворачиваясь в тесной ванной, он снял рубашку и брюки. На кафельном полу что-то брякнуло. Он нагнулся и, не веря своим глазам, поднял вывалившийся из заднего кармана номерок гардеробной – плоскую жестянку с номером и выбитыми по краю словами: «Гусарская баллада».

– Киви! Смотри, что я нашел. – Забыв, что почти не одет, он выскочил было в коридор, но, увидев, как шарахнулась Киви, спрятался за дверь ванной и высунул оттуда руку с номерком. – Смотри, номерок! Я был в какой-то «Гусарской балладе». Ресторан, наверное.

– Похоже. Знать бы еще, где он находится.

– Слушай, если номерок у меня, значит, там что-то осталось в гардеробе. Куртка… Точно – куртка! Еще там был гардеробщик в ментике, ужасно нелепый, с усами.

Он увидел полутемный зал – толстая свеча на белой скатерти, огонек дрожит, бликуя на стенках бокала… все вокруг плывет, двоится… какие-то лица напротив… потом – белая раковина унитаза… холодный цветной кафель пола… Его замутило. «Значит, это там все и произошло. В «Балладе» этой. Я что-то выпил. Или съел? Мне стало плохо, и я ушел». Он вспомнил, как шел, подгоняемый инстинктом, – так в страшном сне убегают от опасности: ноги не слушаются, увязают, и, как ты ни стараешься, быстрее не получается. Как же он прошел в метро в таком состоянии? Метро он тоже вспомнил: желтый нереальный свет, толпы народа, грохот – все мелькало, как кадры видеоклипа…

– Я приехал сюда на метро.

– А с кем ты был, не помнишь?

Он напрягся. Какое-то подобие лица расплывалось, двоилось, троилось, наконец распалось на кучку пазлов.

– Нет, не получается.

– Слушай, уже хорошо! Ты хоть что-то вспомнил. Процесс пошел.

Он с наслаждением поливался теплой вялотекущей водой. Настроение у него улучшилось: процесс, как справедливо заметила Киви, пошел. Ура, господа присяжные заседатели! Процесс пошел! Но далеко не ушел: на этом все его воспоминания кончились, и, как он ни старался, основным результатом была одна головная боль.

После душа он вернулся на кухню. Обстановка была все такая же напряженная. Общения между ними не получалось: Киви молчала, а он никак не мог найти тему для разговора. Звери куда-то подевались. Киви опять курила, а он исподтишка разглядывал ее. Странная девушка. Одно имя чего стоит: Киви! Что это такое? Но глаза красивые, медовые. Только смотрит сурово. Такое ощущение, что она в латах и шлеме, а забрало опущено. И копье в руках. В общем, выражение лица из серии: «Что вам, товарищ?» Волосы чуть рыжеватые – как будто природа собиралась сделать ее рыжей, но на полдороге передумала. А прическа дурацкая – вихрами какими-то, как будто дня три не причесывалась. Наверное, так модно. Шея красивая… Но этот свитер бесформенный… И почему это девушки – хорошенькие притом – носят такие свитера?

Хорошенькая девушка в это время слегка нервничала: она вела очень замкнутую, одинокую жизнь и общалась только со старыми друзьями и коллегами по работе, поэтому «подкидыш» страшно ее напрягал. Киви плохо понимала, как с ним разговаривать, и вообще немного побаивалась. Вон он какой здоровый! Хотя и правда – симпатичный… Киви покосилась на «подкидыша», который уныло вертел в руках чайную ложку, и у нее вдруг вырвалось:

– Не пытайся согнуть ложку. Это невозможно.

Он усмехнулся:

– Ну да, ложки нет, я знаю. Ты тоже любишь «Матрицу»?

– Ага! Классный фильм. Я раз двадцать смотрела. Но «Перезагрузку» и «Революцию» не люблю, особенно третью часть.

– Правда, сиквелы всегда получаются хуже. А какой у тебя любимый эпизод?

– Когда Нео оживает и крушит всех агентов. Так здорово, что он поверил в себя. Помнишь, как он пули остановил?

– Да, супер! Такое выражение лица у агента было! Надо же, а я думал, ты скажешь – эпизод с поцелуем.

– Да ну. Это так избито.

– Но если бы Тринити его не поцеловала, он бы и не ожил.

– Ну и что? И вообще, мне Тринити не нравится.

– Мне тоже.

– Да? Она же такая крутая.

– А мне не нравятся крутые.

Киви недоверчиво на него взглянула, и на секунду они зацепились взглядами, но тут же отвернулись, смутившись. Киви закурила очередную сигаретку и спросила, глядя в окно: