Прекрасные тела - Лора Каннингем Страница 25

Она на мгновение затаила дыхание, прислушиваясь, не ходит ли Дональд по квартире. Его комната находилась в задней части «Ph 43», там он и работал — играл на бирже через интернет, любуясь из окна видом на Ист-Ривер. Марта толком не знала, как он делает деньги, но ей это и не требовалось. Они вместе ходили в чудесные рестораны, получая столики, за которые другие люди бились годами. Метрдотели все как один узнавали Марту, помнили ее имя. «Метрдотелям нужны квартиры, — рассуждала Марта. — Всем нужны квартиры. Или же квартиры нужны их сыновьям и дочерям. А я могу с этим помочь».

Да, она и Дональд Ван Вранкен Третий были два сапога пара, клоны, несмотря на разницу в происхождении. У них одинаковый вкус во всем — от фильмов до сантехники. Что еще важнее, Дональд выразил полное согласие с «Планом»: не заключать брак, пока они с Мартой не убедятся, что у них точно будет потомство. А иначе зачем вся эта юридическая канитель? Дональд уже имел печальный опыт: первая жена обобрала его до нитки. Она занималась производством одежды, и Дональд шутил, что она забрала его костюмы, чтобы отдать новому мужу. «Счастье еще, что у них нет детей, — промелькнуло в голове у Марты, — а то ситуация была бы куда хуже». А так все идеально: она и только она станет матерью его отпрысков. Никаких имущественных споров впоследствии. А дети у них должны быть. Дети должны быть у всех. Иначе жизнь начинает неумолимо сползать вниз по спирали, в конце которой — одинокая смерть. Покупать игрушки некому, от Рождества тоже никакой радости, и конечно же, некому оставить наследство. Марта вдохнула и выдохнула: кажется, сердце поутихло, пульс выровнялся.

Она действительно боялась за подруг. Ей не следует их поучать, а то они, того и гляди, впадут в депрессию. А вот Марта не имела склонности к депрессии. Когда у нее учащалось сердцебиение и увлажнялись ладони, это объяснялось причинами медицинского характера, и бороться с этим можно было медицинскими способами. На сегодняшний день она уже решила массу проблем своего организма: изменила форму носа, избавилась от «галифе», устранила непосредственные причины своего бесплодия.

Хотя в зеркальце, зажатом между Мартиными бедрами, было невозможно разглядеть последствия хирургических операций, произведенных на ее женских органах, Марта знала, что там, за розовой и явно здоровой щелью, все в полном порядке: трубы проходимы, а повреждения, нанесенные внутриматочной спиралью, залечены. Сейчас Марта готова была убить себя за эту долбаную спираль. Она никогда не доверяла подозрительной штуковине, торчавшей у нее внутри, словно какое-то распятие. Марта предпочитала приспособления, которые можно было вставлять и вынимать самостоятельно, вроде диафрагмы. Раньше она часто использовала диафрагму в сочетании со спиралью, хотя и опасалась, что спираль может диафрагму продырявить. Ну да ладно, все это уже в прошлом. Теперь не осталось даже шрама, и Марта просто пышет здоровьем, — не считая досадной стукотни в груди, — так что доктор Хитциг сумеет ей помочь, правда же?

Итак, сумеет ли она пройти испытание? Марта по-прежнему держала между ног зеркальце для бритья, придирчиво вглядываясь в отражение своих гениталий: она готовила свое тело для доктора Хитцига так же тщательно, как для любовника. Она приняла ванну, намазалась увлажняющим кремом, удалила все волосы на ногах, оставшиеся после электролиза, и теперь разглядывала свои самые интимные места, стараясь быть объективной.

Покосившись на свое отражение в большом зеркале, Марта не улыбнулась. Все слишком серьезно: ей необходимо произвести хорошее впечатление. Сегодня утром она испробовала удаление волос с помощью воска: эту операцию произвела над ней румынка из салона красоты, расположенного в подземном уровне отеля «Четыре времени года» на Пятьдесят седьмой улице. Доктор Хитциг должен сделать Марту своей пациенткой. Ему должно понравиться то, что он увидит.

Доктор Фрэнсис Хитциг был лучшим в мире специалистом по бесплодию. «У меня любая забеременеет», — хвастался он. Он одним из первых согласился заниматься пятидесятилетними, так что сорокалетняя Марта Слоун оказалась одной из самых молодых женщин, осаждавших приемную на Парк-авеню.

Но хорошие ли у нее показатели? Чтобы попасть к доктору Хитцигу, надо было выстоять огромную очередь. Добиваясь цели, Марта пустила в ход все свое влияние. К счастью, одна из Мартиных клиенток — светская львица с удвоенной маткой — оказалась пациенткой Хитцига. Узнав об этом, Марта нашла для львицы «совершенно исключительную, единственную в своем роде maisonette, [37]спрятанную в самом сердце Манхэттена». В обмен на столь неоценимую услугу женщина с удвоенной маткой пустила в ход свое влияние, чтобы помочь Марте в битве за материнство, которую та вела уже из последних сил.

Марта Гарбабедян Слоун (урожденная Саркис) прошла через четырех докторов, через три клиники. Она потратила mucho dollaros, ведь большая часть лечения не покрывалась медицинской страховкой. Она принимала кломид, колола себе лупрон, [38]а в клинике ей вводили прогестерон. Она испробовала все способы экстракорпорального оплодотворения. Словом, все, что вам известно в теории, Марта осуществила на практике: стимулирование овуляции, системное лечение антибиотиками, просто отдых и даже стояние на голове после соития.

М-да, соития остались в прошлом… «Оно и к лучшему, — подумала Марта, — от этого мне все равно не забеременеть». Готовясь к выходу, Марта позволила себе маленькую передышку, чтобы насладиться не только видом из окна, но еще и убранством самого пентхауса. Она сама отделала свою квартиру… ну, разве что ей немного помог знаменитый дизайнер, для которого она нашла маленькую забавную холостяцкую квартирку «на зашибись какой улице».

Недвижимость была ключом ко всему в Нью-Йорке, и Марта приобрела достаточный опыт в этой игре, чтобы всегда выходить победительницей. Каждый в этом городе хотел обзавестись хорошей квартирой, а все лучшие предложения были в руках у Марты. Для себя она облюбовала весь последний этаж «Ганнибала» — башни из стекла и металла в восточной части Восемьдесят девятой улицы. Конечно, было бы неплохо заполучить что-нибудь на Парк-авеню или даже на Пятой, неподалеку от музеев (там, где жила Джеки Кеннеди), но пока можно ограничиться и тем, что есть.

Марта была лучшим риэлтером компании «Шипмэн-Хардинг», владеющей тридцатью пятью лучшими зданиями Манхэттена. Компания строила новые небоскребы и могла бы развернуться во всю ширь, если бы только жители старых, еще довоенных домов перестали жаловаться, что небоскребы лишают их солнца, бросая гигантские тени на их жалкие домишки. Что ж, в конечном итоге все они должны будут смириться, как смирились старики из «Коттеджей», этого анахронизма на углу Третьей авеню и Семьдесят седьмой улицы. Теперь нужно подниматься все выше и выше, использовать пространство над городом. Не хочешь жить в тени, перебирайся куда-нибудь на сорок третий этаж.

Мартин пентхаус славился не только десятью комнатами и террасой, опоясывавшей всю квартиру (Марта просто обожала эту террасу и называла ее «взлетной полосой для путешествия к счастью»). В «Ph 43» была еще и столовая с зимним садом и атриумом, а также настоящий домашний кинотеатр. Поистине, Марта жила, как кинозвезда. Теперь у нее были деньги, много денег — ее доходы исчислялись семизначными суммами. Ей даже выдавали средства на представительские расходы — хрустящие стодолларовые купюры, и ей иногда казалось, что она любит эти dollaros, эти сотенные больше своих миллионов. Прохладные и зеленые, как мята (из банкомята!), острые, как лезвие, банкноты лежали аккуратными пачками в Мартиной сумочке от «Кейт Спейд».