Хранитель сада - Кэролайн Андерсон Страница 22

Он подал ей стакан вина, взял конфету и уселся на стул против нее.

— Итак, обсудим расходы. Начнем с последнего. Тебе нужно платье или костюм, ничего особенного, просто вещь, которую все равно надо иметь в своем гардеробе. Возможно, она у тебя и была — поэтому возмести ее страховкой. И удобные туфли. Уверен, они у тебя есть или будут.

— А гостиница? Я не могу позволить, чтобы ты платил за...

— Счетов не будет. Мы остановимся у моих родителей — они живут в Ричмонде и будут очень рады.

Родители? О господи! По крайней мере так будет безопасно.

— Ну же? — подначивал он.

— Дети, — вспомнила она. — Мне нужно найти кого-нибудь, кто присмотрел бы за ними. Может быть, Дженни...

— Они же могут побыть с Ходжесами в их коттедже. Уверен, им там будет хорошо.

— Но я не могу просить...

— Я уже сделал это, и Ходжесы согласились.

— Прекрасно, — неуверенно сказала она. Он улыбнулся ей довольной улыбкой.

— Тогда завтра же купи себе платье. Деньги нужны? Могу одолжить, пока не прояснится со страховкой.

Она покачала головой.

— Не беспокойся. У меня есть. Дали чек на необходимые расходы. — Она улыбнулась и взяла еще трюфель. Теперь, когда с формальностями покончено, можно заняться поеданием шоколада!

Но вот наступил день торжественного открытия. Вернее, вечер — великолепный, потрясающий, перешедший в красивую, ясную, звездную ночь.

Они приехали в семь — Мэтт в темном костюме и ослепительно белой рубашке, Джорджия в новом платье из мягкого струящегося шелка с цветочным узором пастельных тонов. Рыжие волосы оттеняли светлую кожу, и она ощущала себя чувственной, элегантной и красивой.

Единственное огорчение доставлял Мэтт, который очень уклончиво отозвался о ее виде.

Джорджия была разочарована, но чего она ждала? Признания в любви? В конце концов, они торопились. Прибыли к его родителям и, только успев поздороваться и переодеться, сразу уехали.

Вся ее неуверенность вернулась к ней, когда они уже приближались к месту события.

— Ты уверен, что платье подходящее? — снова спросила она, внимательно рассматривая гостей.

Он остановился, повернулся к ней и мрачно улыбнулся.

— Ты выглядишь прекрасно, Джорджия, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не напасть на тебя где-нибудь под ближайшим навесом. Теперь тебе лучше? Она тихо засмеялась.

— Гораздо лучше. Спасибо.

Он хмыкнул и прижал ее к себе.

— Ты выглядишь великолепно. Мне безумно нравится твое платье, но эти пуговицы впереди... Я борюсь с желанием расстегнуть их.

Она почувствовала, как краска залила ей щеки, и отодвинулась от него.

— Успокойся, мальчик, — тихо посоветовала она и пожалела, что они остановились у его родителей и в разных комнатах.

Они выпили шампанского, изучили заманчивую программу и прилагавшуюся к ней карту местности, и все сидя. Наконец, когда представители королевской семьи в семь тридцать отбыли, смогли встать и оглядеться.

— У нас только один час. Что ты хочешь посмотреть прежде всего? — спросил Мэтт.

— Садики, — быстро ответила она, и они пошли сначала к насыпи с несколькими садами камней, где находились и наклонные сады. Джорджия была в восторге. Она хотела осмотреть каждый сад, перелезть через ограду и обойти вокруг, потрогать, понюхать, насладиться мельчайшими особенностями дизайна.

Мэтт руководил их передвижениями, торопил, чтобы успеть до обеда.

— Я не хочу есть, хочу только смотреть, — захныкала она в восемь тридцать, когда он предложил возвращаться. Сошлись на том, что обратно пойдут медленно, наслаждаясь тем, что толпы людей поредели и можно смотреть, смотреть и смотреть. Но когда они вернулись под навес и протиснулись в буфет, выяснилось, что на самом деле она ужасно проголодалась!

Уехали в десять и в доме его родителей проговорили в кухне до полуночи, потом он проводил ее наверх, поцеловал и, пожелав спокойной ночи, ушел.

Ей не хотелось, чтобы он уходил, но уснула она сразу, возможно, из-за выпитого шампанского, и еле вылезла из кровати в шесть тридцать, чтобы можно было выехать в восемь.

Медалисты светились счастьем, все еще возбужденные оттого, что им позволили прийти в семь и заранее узнать решение судей.

Были и сюрпризы. Оба ошиблись в отношении тех, кто, как им казалось, ничего не мог получить. Абсолютный победитель лишь слегка превосходил других, и они, смеясь, не соглашались друг с другом и оспаривали мнение судей, кто же лучший.

Джорджия замечательно провела день, и Мэтт, надо отдать ему должное, оказался прекрасным спутником, кормил ее в перерывах и нес сумки с брошюрами о садах, бесплатными образцами, пакетиками с семенами и другими мелочами, которыми она здесь запаслась.

— Тебе, наверное, смертельно наскучило, — вдруг спохватилась она, когда они отошли от очередного стенда.

Он криво улыбнулся.

— Не наскучило. Если честно, я поражен, что ты так много знаешь обо всем этом. Я-то считал, что кое-что знаю о садах, но теперь чувствую себя невеждой.

— Сожалею, — виновато сказала Джорджия, но он улыбнулся и обнял ее.

— Не жалей. Я все время узнаю новое. Может быть, что-то и осядет в голове.

— Скажи, когда тебе захочется уйти, — попросила она, испытывая угрызения совести. — Я просто не знаю удержу.

— Со мной все в порядке. Продолжай. Мы здесь ради тебя — уйдем, когда ты захочешь.

В конце концов они ушли, потому что ноги уже отказывались ходить, и в полночь возвратились в Эвелинг.

Дети спали у Ходжесов, и Мэтт повез ее к себе домой. Не успели они войти, как он заключил ее в объятия и целовал, целовал, пока у нее в жилах не загудела кровь.

— Огромное спасибо, — задыхаясь, поблагодарила она, когда он отпустил ее. — Это были прекрасные два дня. Не знаю, чем отплатить тебе.

— Кто сказал, что нужно платить за удовольствие быть в твоем обществе? Не глупи. — Он снова поцеловал ее. — А теперь я ухожу. Запри дверь. Увидимся завтра.

Она посмотрела ему вслед, потом заперла дверь, юркнула в кровать и, удовлетворенно вздохнув, обняла руками подушку. Ноги ныли, все тело ломило от усталости, а в голове крутилось: Мэтт самый замечательный мужчина на свете.

Но что он в ней-то нашел?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

После поездки в Челси появилось много новых идей, которые необходимо было как-то упорядочить в мозгу. Следующую после выставки неделю Джорджия перебирала наброски и придирчиво рассматривала тот рисунок, что был представлен Королевскому садоводческому обществу для одобрения, этакий план посадок, отражающий ее идеи по рельефу ландшафта.