Согрей мое сердце - Лика Верх Страница 13

Издевательские три удара по стене все-таки пробудили раздражение. Самодовольная полуулыбка на губах, показная расслабленная поза и отчетливо выпирающий бугор на штанах.

Усмехнулась про себя и с безразличным видом откинула голову, закрыв глаза. Легкая волна возбуждения всколыхнула тело. Раздражение вновь поднялось, засвербело.

Чертов мальчишка. Ни минуты покоя.

Длинный вдох, еще более длинный выдох и я в норме. В относительной норме.

Теплые пальцы легли на шею, вызвав дрожь от неожиданности. Темные зеленые глаза оказались слишком близко. Хитрый блеск и манящие искры на кого-то, возможно, и подействуют, но только не на меня.

– Я тебе пальцы вырву и сожрать заставлю, – пообещала, удерживая тонкую нить самообладания.

Пантин, успевший снять кофту, не боялся намочиться – с холеной улыбкой скользнул ладонью под воду, не отрывая взгляда. Огладил левую грудь и направился ниже.

– Слышал про самку Богомола? – спросила, сохраняя в голосе последние капли спокойствия.

Мальчишка в ответ рассмеялся. Ладонь на миг замерла на животе, пробуждая тепло внизу живота, погладила и двинулась дальше – на бедро.

– Твоя злость напускная, Метель, – шепот всколыхнул волосы над ушком. – Это защитная реакция, потому что тебе… нравится…

Сжала челюсть до зубовного скрежета, почувствовав в себе его теплые пальцы.

– Горячая, – продолжая нехитрые ласки, провел носом от уха к скуле, по подбородку к поджатым губам… – Ты хочешь меня, признай.

– Ни за что, – выдохнула более чувственно, чем планировала, и закусила губу, не давая стону вырваться наружу.

Сжала кулаки под водой, безуспешно выравнивая дыхание.

Он прав. Я действительно хочу его и в данный момент он ощущает неопровержимые доказательства, и все же я никогда не признаю поражения.

Пальцы умело давили на нужные точки, подводя все ближе к краю.

Я могла бы остановить его одним взмахом руки. Раздавать как назойливую муху. Просто отбросить в стену, в конце концов, но…

Не могу. Или не хочу, – не знаю.

Откинула голову назад, затылок уперся в любезно подставленную свободную руку, пока пальцы другой приближали к заветной кульминации.

За своеволие Пантин получит и вряд ли это будут комплименты, а пока… тихий стон сорвался с губ.

– Да-а, умница… Отпусти себя, – подводил к краю чувственный голос, полный одобрения, – госпожа.

И пусть последнее было произнесено с усмешкой и явным намеком кто здесь господин, именно оно и стало спусковым крючком. Дрожь пробила тело, мышцы судорожно сокращались, перед глазами слегка поплыло от забытых острых ощущений.

Надо бы сказать хоть что-то. Желательно хлесткое, чтобы поставить на место наглого студента. В голову, как назло, не приходит ничего стоящего.

Поднялась, подхватывая полотенце с крючка на стене и обматывая вокруг себя. Сжала концы над грудью, взглядом испепеляя Пантина.

И как я могла поддаться? Он всего лишь жалкий студент, который решил поиграть с тысячелетней… богиней! Иначе меня и не назовешь.

– Выйди из комнаты, – в голосе ни капли слабости.

Непоколебимая твердость и уверенность – он подчинится, чего бы мне… Точнее ему! Это ни стоило.

Фрост, будь он не ладен, пронзительными зелеными глазами смотрел снизу вверх с полуулыбкой, будто изначально предвидел мою реакцию. Неспеша выпрямился, не прерывая зрительный контакт. Стоя в деревянной ванне, исчезла небольшая разница в росте.

Слегка вздернув подбородок, дала понять, что жду его исчезновения. Если я говорю что-то сделать – надо делать и не выделываться. Такое вот незамысловатое правило.

Пантин держался ровно. С полуулыбкой и отражением в глазах… жалости? Ко мне? То есть он меня что… пожалел?

Да как он..! Да что он..!

Что он о себе думает?!

Слегка качнув головой, он направился к выходу.

– И дверь закрой! – крикнула в спину, стряхивая с ноги воду, чтобы вылезти на небольшой резиновый коврик.

Студент остановился напротив двери. Не поворачиваясь, Пантин заливисто рассмеялся и вышел.

Блеск! Теперь он еще и смеется надо мной.

Никакого уважения.

Вламывается, когда вздумается, домогается, насмехается. Кто из нас собирается стать профессором? Ему эта роль подходит идеально. Так и вижу – седой, но еще полный сил, намекает студенткам как можно получить отличную оценку по предмету, даже если в голове перекати поле летает.

Сдернула с себя полотенце и рыкнула от досады.

Больше никакой слабости. Я сильная, стойкая, взрослая, умная и мудрая. За моими плечами тысяча прожитых лет. Неужели какому-то студенту удастся сломать меня? Ни за что!

Одевшись, вышла в гостиную. Она же кухня, она же прихожая.

Леонид продолжал бормотать неразбериху, только теперь сидя за столом. Напротив, с другого конца, подперев подбородок ладонью Пантин наблюдал за болезным. Ефросинья в раковине намывала тарелки, дед Феодор возле печи дрова складывал. Все при деле.

– Дед Феодор, вы случайно за зверьем ничего странного не замечали, после того как головоед появился?

Зеленые глаза студента проводили меня, следя за каждым действием.

Нет, мальчик, не выйдет. Считай, ничего не было. Хотя в общем-то ничего и не было.

Дед почесал седой затылок, с хрустом разогнулся. Все-таки хорошо, наверно, что я не старею.

– Все, как всегда, – пожал дед плечами. – Живут, друг друга жрут, на людей нападают.

Кружки со звоном опустились на стол. Ефросинья достала полотенце и начала вытирать мокрую посуду. С задумчивым видом она словно старалась что-то вытащить из памяти.

– А ну-ка вспомни, на неделе зайцы из древлепущи к людям неслись аки собаки. Никогда такого не видала, – мотала она головой, вздыхая.

Звери бегут от опасности, которую распознать не могут. Чувствуют неладное и удирают, спасаются. Поймем откуда мигрируют животные, найдем и логово головоеда.

– Права бабка, было такое, было, – дед Феодор выдвинул стул. – Знаете, что, идите-ка спать. И мы пойдем. Утро вечера мудренее. Пропащего домой вернем, вам ружье найдем, глядишь и ответы на вопросы появятся.

Усталость отразилась на морщинистом лице. Прав дед Феодор. Надо отдохнуть. И злоупотреблять добротой домовладельцев не следует. Мы их и так утомили.

Вид мягкой уютной кровати вызвал зевоту. Все-таки в Диких землях сложно находится. Что день, что ночь – одинаково. Все ритмы собьются, пока домой вернемся.

Дверь за спиной закрылась, а затылок опалило дыхание.

– Пройти дашь? Или мне под дверью, вместе с Леонидом, предлагаешь спать?