Согрей мое сердце - Лика Верх Страница 14

Усмешка вызвала лишь раздражение.

– Там тебе самое место – рядом с Леонидом. Под дверью.

Отбросила покрывало на край кровати и забралась под одеяло.

Блаженство… растянуться, закопаться в одеяло, подмять под себя подушку…

Без наглой морды напротив. Вернее – спины. Пантин демонстративно лег на свободную половину кровати ко мне спиной. Расслабленная поза, излучающая уверенность – мол, вот где мое место. Здесь. На мягкой уютной постели.

И я с этим смирюсь? На пол я его уже скидывала. Повторяться не хочется, скажет фантазии нет.

О, ель-метель, меня уже волнует, что он скажет и подумает! Ну уж нет.

Волна силы в считанные секунды скинула Пантина на пол.

Самодовольно хмыкнув, повернулась лицом к двери и закрыла глаза. Теперь можно спать.

Что за черт?!

Холодные пальцы обхватили лодыжки и дернули вверх. Одеяло задралось, накрывая лицо.

Забарахталась, пытаясь высвободиться, но вышло только откинуть одеяло. Пантин за ноги держал крепко, зло сверкая в полумраке зелеными глазами.

– Значит так, малышка, – он издевательски выделил последнее слово, – я, как и ты, имею право на эту кровать. Спать я буду здесь, – палец указал на свободную половину, – нравится тебе или нет. У тебя в голове рой мутировавших тараканов и сражаться с ними у меня желания нет. Не хочешь спать рядом – ложись на пол.

Пальцы разжались, отпуская меня, зато мои кулаки сжались.

В чем-то он прав. Но это не меняет того, что мне не нравится его присутствие. Его общество. И все же я могу потерпеть. Исключительно ради того, чтобы Мороз подпустил меня к студентам.

Смешно! Мое преподавательское будущее зависит от одного заносчивого наглеца.

Всю оставшуюся жизнь буду припоминать Морозу, как нехорошо он обошелся с сестрой.

Проклятья в адрес любимого брата помогли погрузиться в дрему. Где-то на краю сознания отметила приятную тяжесть чужого тела со спины, прохладная рука на животе… Приснилось, наверное.

***

Незнакомая гостиная. Высокий светлый потолок отражает мое обеспокоенное лицо. Жесткий диван неудобен, ладони прилипают к черной кожаной обивке.

Клаус стоит посреди полупустой комнаты и злится. Злится на Дара. Он никогда толком не умел скрывать эмоции, все написано на лице.

Мороз преуспел в этом куда лучше и даже мне, родной сестре, не всегда доступно его истинное настроение. Я и сама не слишком-то хорошо управляю эмоциями.

Тишина длится всего мгновение, а после из уст Клауса в брата летят слова. Они как камни – врезаются, но не падают, а проходят сквозь тело, в сердце. Дар сжимает кулаки и это единственное, что он позволяет себе.

Санта не останавливается. На повышенных тонах продолжает метать ножи, обличенные в слова, и наступает пик… Дар отвечает, но этот ответ нельзя услышать.

Волна магии сносит Клауса. Спиной он врезается в стену и оседает на пол. Узоры на его бледной коже начинают сиять голубоватым светом. Тряхнув головой, брат встает и с перекошенным от ненависти лицом идет на… брата.

Не замечаю, как в горле застрял крик. Как всхлипы вырываются наружу с мольбами остановиться и прекратить разрушать нашу маленькую семью. Но они не слышат. Никогда не слышали. Потому что "лучше знают". Потому что я младшая сестра и мое слово всегда имеет меньший вес.

Волшебная сила отходит на второй план, на первый выходит физика. Кулак Клауса летит в скулу Дара, но тот успевает увернуться и удар проходит по касательной.

Чувствую сырость на щеках, на дрожащие пальцы капают мелкие соленые капли.

Они бьют друг друга, а боль чувствую я. Невыносимую. Разрывающую изнутри, словно динамит засунули и подорвали.

Я ничего не могу сделать. Просто смотрю, захлебываясь в рыданиях и единственное, что вырывается из груди, отчаянный крик.

Распахнула глаза одновременно с жадным вдохом так необходимого кислорода.

В зеленых глазах, зависших надо мной, зажгла лампочки тревога. Вцепилась в напряженные плечи Пантина и сжала, кажется, до посинения пальцев.

– Удобно устроился, – знаю, что щеки мокрые от слез, что снова сорвала голос криком.

– Не представляешь, насколько, – сидящий на мне студент приблизил лицо почти вплотную, продолжая искать в моих глазах… что? Намек на продолжение истерики?

– Я в порядке, – заверила еле слышно.

Горло саднит, горяченький чай мне бы не помешал.

– И как часто это у тебя? – Фрост пропустил мимо ушей мое заверение.

– Что "это"? – раздражение слабо заворочалось в груди.

Решил поиграть в психолога? Психиатра? Старшего брата?

Проходили уже, всех и каждого.

– Кошмары, – терпеливо пояснил Пантин.

– Последние пятьсот лет стабильно раза два в месяц. Локация меняется, суть остается. Все, доволен?

От обычного шального Фроста и следа нет. Где мой студент? Тот, который выводит из себя одной ухмылкой.

Этого Пантина я уже видела. Мне не понравился. Он… не тот, не такой… Его не хочется убить. Он… успокаивает. Возвращает равновесие. Делает слабой…

– Что произошло?

Игнорировать мои слова входит у него в привычку? Плохая, плохая привычка.

– Изливать перед тобой душу в мои планы не входит.

– Пусть войдет, я разрешаю, – снова ни тени улыбки. – Люди не плачут и не кричат во сне просто так, Метель.

Нет, он все-таки меня бесит.

– Ты всегда лезешь куда не просят или по особым случаям?

– Ты всегда такая стерва или с избранными? – зеленые глаза блеснули силой, словно она норовит вырваться на свободу.

Если мы не убьем друг друга до конца практики, это будет величайшей удачей.

Пантин наверняка считает себя бессмертным… Ну так я легко докажу обратное.

Мне не требуется прилагать особых усилий для сотворения магии. Порой одного взгляда достаточно, чтобы совершить желаемое. И теперь: стоило подумать, как малец молит о пощаде от боли, энергия собралась на кончиках пальцев, готовая в любую секунду пуститься "в бой".

Студент и тут все испортил! Слез с меня, затем и с кровати, и с осанкой зазнавшегося пингвина пошел… Да сбежать он надумал!

Трус.

Не удержавшись, хмыкнула.

Сложно признать, но мне и самой порой тяжело себя выносить. Пантин всего лишь студент, мой подопечный на время практики. Он не обязан вникать в кошмары моего прошлого, которое до сих пор не отпускает.

На какую-то толику я рада, что кто-то есть рядом и будет проще заснуть снова. Только вот это ничего не меняет.