Линия соприкосновения - Михаил Шуваев Страница 11

— Нет, полковник, я тоже помню — 3779 дробь 2! — подтвердил Айво.

— Подождите, полковник! Попросите вашего дроида принести мою куртку!

Через минуту Сноу торжественно вынул из кармана слегка помятую влажную бумажную табличку и прочитал:

— Хрустальный шар, номер три тысячи семьсот семьдесят девять дробь два!

Он протянул табличку озадаченному полковнику, который её внимательно осмотрел, а потом вернул Ричарду.

— А экспонат-то чем вас заинтересовал?

Конокомовцы переглянулись.

— Видите ли, полковник Джонсон, я не уверен, что могу… — начал Сноу.

— Так, майор, — прервал его твердым голосом Джонсон и отложил в сторону каталог. — Если вы хотите услышать мое мнение по тому или иному поводу, то прошу вас… как бы это помягче… не утаивать от меня по крайней мере основные факты, иначе я не смогу, да и не захочу быть вам полезен. Я участвовал в четырех экспедициях в дальнее внеземелье, и секретов мне и Космофлот и ваш КОНОКОМ доверяли не меньше, а то и больше, чем вам, майор. Поэтому предлагаю играть «карты на стол».

Глаза Оливера Джонсона, словно две льдинки, сверлили Ричарда. Агент обернулся, взглянул на немного растерянного Блумберга и принял решение:

— Хорошо. Айво, покажи полковнику шарик Добровольского.

Швед, секунду помедлив, достал из своей сумки-визитки Хрустальный шар и, привстав, передал Джонсону. Полковник с интересом принял невидимую игрушку, осмотрел ее со всех «сторон», покачал в ладони, словно взвешивая, и полез в карман. Оттуда он вынул лазерный фонарь и направил луч на шар. Синяя светящаяся игла спокойно пронзила иллюзорный объект, не встретив на своем пути никакого сопротивления. Повертев артефакт в руках, он вернул его Блумбергу.

— Хрустальный шар, значит. Понятно. Теперь моя очередь, — он обернулся к дроиду. — Принеси-ка мне Параллелепипед.

Сноу и Айво быстро переглянулись, но это не ускользнуло от внимания Джонсона. Он усмехнулся:

— Да, да, господа, как и условились, играем в открытую. Артефакт Добровольского не единственный, у меня тоже кое-что имеется!

Подлетевший к нему дроид протянул зажатый в манипуляторе ящичек. Джонсон открыл его и вынул небольшой прямоугольный предмет, завернутый в замшевую материю. Развернув, он продемонстрировал собеседникам брусок темно-серебристого цвета длиной около пятнадцати сантиметров.

— Вы видите перед собой так называемый Параллелепипед. Сделан он из нержавеющей стали с некоторыми примесями, которые не вызывают у земных металловедов никакого удивления: магний, серебро, никель и так далее. Но вот первый удивительный факт: соотношение высоты, ширины и длины у «параллелепипеда» абсолютно точное — один к трем к десяти. Причем точность эта доходит до двадцати одного знака после запятой…

— Уровень зепто ^[17]? — уточнил Айво.

— Совершенно верно. Точность приближается к молекулярному уровню. Мы так еще не скоро сумеем. Но есть другое свойство Параллелепипеда: полная, абсолютная инертность к гравитационным и магнитным полям.

— Как это? — выпрямился в кресле Айво. — Поясните, полковник.

— А что тут пояснять? Смотрите.

Джонсон вытянул перед собой руку, в которой был зажат артефакт, и разжал пальцы. Сноу и Блумберг ожидали, что тяжелый металлический брусок неминуемо упадет на пол, но он остался, слегка покачиваясь, висеть в воздухе, словно находился в полной невесомости. Пораженные детективы завороженно наблюдали, как полковник легким щелчком пальцев подтолкнул Параллелепипед, и тот поплыл к стене, легонько ударился о неё и медленно двинулся обратно.

— Раз приданное ему движение будет сохраняться бесконечно в безвоздушном пространстве. В воздухе и в воде сила инерции зависит от плотности окружающей среды.

— А если его подбросить вверх?

— Если ускорение будет большим, Параллелепипед преодолеет сопротивление атмосферы, улетит с Земли и канет в космическом пространстве. Если же ускорение не сможет преодолеть плотности атмосферы, то он просто-напросто зависнет на той высоте, где скорость станет нулевой.

— Поразительно… — прошептал потрясенный Айво. — Скажите, а проводились ли исследования на предмет…

— Стойте, — жестом прервал его полковник. — По моей просьбе Параллелепипед был конфиденциально исследован в лаборатории одного из крупных научных центров. Ничего особенного обнаружено не было: кусок стандартного, немного необычного по примесям металла. Никаких наведенных полей, внутренних устройств и так далее.

— А почему мы… то есть КОНОКОМ ничего не знает об этом… этих артефактах?

— Потому что те люди, к которым я обращался и просил молчать, умеют держать свое слово. Думаю, что в случае с шаром Добровольского та же история.

— Но ведь…

— Майор — мой вам совет. Не говорите пока никому об артефактах…

— Но, полковник, мы не можем… Директор Дон Кимура…

— Нет, майор, можете. Тем более что я знаю Дон Кимуру. Он разовьет ненужную кипучую деятельность, все засекретит, и мы с вами никогда больше не увидим артефактов. У меня, если честно, всегда закрадывалось сомнение в целесообразности существования такой организации, как КОНОКОМ, вы уж извините. Но о вас, Сноу я, во-первых, наслышан от своих друзей, которые дали вам высокую оценку не только как специалисту, но и как человеку, а, во-вторых я и сам в курсе некоторых ваших дел. Вопросы контакта, поиска следов инопланетных палеоцивилизаций не обязательно решаются чиновниками вроде Дон Кимуры, а тем более такими фиглярами, как председатель Совета Земли Флетчер. Если вы мне дадите слово не распространяться об этих удивительных объектах, я постараюсь вам помочь. Хотя, что я говорю — скорее это вы мне поможете.

Полковник сверлил холодными глазами Сноу и Блумберга и ждал ответа.

— Мы вам поможем? — переспросил Сноу. — С чего бы это?

— Мы с вами, судя по всему, попутчики. Возможно, что до самой конечной станции. Но я жду ответа. Что вас смущает, черт возьми? Решайтесь.

Сноу надолго задержал взгляд на Блумберге и ответил:

— Хорошо, полковник Джонсон. Я вам обещаю, что пока, я подчеркиваю — пока, мы воздержимся от передачи в КОНОКОМ информации об артефактах. Такой вариант вас устроит?

Полковник задумался, но всего на пару секунд:

— Идет, по рукам! Мы с вами начнем, а там видно будет.

— Что мы начнем, полковник?

— Значит так, друзья мои. Глядя на ваши лица, я делаю однозначный вывод о том, что вы сегодня не ужинали. Поэтому приглашаю разделить со мной вечернюю трапезу. К тому же в такую штормовую погоду ни один флаер не повезет вас никуда.

Детективы неуверенно переглянулись. Джонсон принял это за согласие.