Тайный сыск генерала де Витта - Владимир Шигин Страница 54

Дело в том, что в одном из южных военных поселений жили старообрядцы. Готовые безропотно нести все тяготы воинской повинности, они наотрез отказались брить бороды. Де Витт, вполне понимая и разделяя их мотивацию, несколько раз слал в Петербург письма, прося пойти навстречу верующим и разрешить им в порядке исключения носить бороды. За это генерал получил «неудовольствие» императора и нагоняй от всесильного Аракчеева. Граф де Витт был публично назван «опасным либералом». Тогда это означало почти опалу и отставку. Казалось бы, одного этого было бы достаточно, чтобы толкнуть генерала в стан декабристов, но ничего этого не произошло. Де Витт оказался верен присяге и престолу. Замять дело и оградить де Витта от мести Аракчеева помог давний соратник де Витта генерал-адъютант А.И. Чернышев, пользовавшийся большим авторитетом, как при дворе, так и при императоре.

Из воспоминаний князя Л. Сапеги: «Генерал Витт рассказывал мне об этой страшной экзекуции над старообрядцами с отвращением. Он не был злым человеком, но выполнил полученный приказ…»

Что же касается либеральности графа, то современники единодушно отмечали присущую де Витту гуманность к людям, причем не только к своим, но и к потенциальным противникам.

А вот воспоминания князя Л. Сапеги о событиях 1813 года, когда де Витт в рядах российской армии вступил на польскую землю: «Мы жили спокойно в Кракове, когда из Варшавы приехал официалист моей матери с письмом от неё. Со слов известной особы она предупреждала меня, что русские войска намереваются ночью ворваться в Краков, для того чтобы увезти меня и ещё несколько человек. Впоследствии я узнал, что об этом сообщил моей матери генерал Витт, который относился дружески к ней и ко мне, и при содействии которого моя мать спасла, таким образом, несколько человек».

Тем временем Иван Осипович, собрав всю необходимую информацию о целях тайного Южного общества и о его членах, добивается аудиенции у императора и докладывает ему о тревожной обстановке во 2-й армии. Но, к удивлению де Витта, доклад был встречен Александром достаточно спокойно. Возможно, что к этому времени император уже принял решение устраниться от подавления вооруженного мятежа (которое он считал неизбежным), а заодно и от управления империей. Возможно, именно во время этого приезда в Таганрог де Витт был посвящен в детали будущей операции по исчезновению, причем не только посвящен, но и получил конкретные поручения.

— Я не имею морального права их преследовать! Однако общение с заговорщиками продолжайте и держите меня в курсе этого дела! — сказал император несколько обескураженному генерал-лейтенанту, имея в виду своё давнее участие в убийстве собственного отца.

Историк Н. Эйдельман в своей статье «Не ему их судить» пишет: «18 октября 1825 г. в Таганрог явился начальник южных военных поселений граф Витт, доставивший царю последние данные о большом заговоре, полученные от провокатора Бошняка.

Хотя доклад Витта был устным, мы легко можем установить, что он рассказал императору, ибо позже сведения, добытые Бошняком, фигурировали и на процессе декабристов. Наряду с реальными фактами, конкретными именами старших офицеров и генералов-декабристов Бошняк собрал разные домыслы — отзвук преувеличенных представлений, свойственных некоторым заговорщикам, о силах тайного союза. К тому же в интересах нечистого на руку и циничного генерала Витта было завысить революционные силы и тем раздуть свои заслуги. Так или иначе, но 18 октября 1825 г. царю было доложено, что существует пять “вент” (отраслей) тайного общества, что заговорщики контролируют 13 полков, 5 артиллерийских рот и какую-то часть флота, что они рассчитывают на видных военачальников — Ермолова, Сенявина, Киселева. Царю, очевидно, дословно было передано записанное провокатором восклицание декабриста Лихарева: “Ах! Если бы Вы знали, кто между нами находится, Вы не захотели бы мне поверить”.

Сейчас мы знаем, что некоторые высшие сановники в лучшем случае пассивно симпатизировали заговору и готовы были соучаствовать только после победы восстания. Однако важно понять, что осенью 1825 г. Александр I, особенно боявшийся заговора “лиц поважнее”, помнивший, как подобные лица свергли Павла I, представлял угрозу большей, чем она была. К тому же генерал де Витт уже знал, что южные декабристы догадались о провокации, и это, несомненно, должно было толкнуть их к решительным действиям… Позже Витт, очевидно, смешивая правду с ложью, сообщал некоторые подробности той, последней его беседы с Александром I своему адъютанту Ксаверию Браницкому (в будущем известному деятелю польской эмиграции).

Согласно Браницкому, царю в тот день, между прочим, были доложены явно преувеличенные данные о связях с заговорщиками таких важных сановников, как граф Михаил Воронцов и генерал Павел Киселев; Александр I говорил о необходимости хотя бы кратковременного ареста руководителей тайных обществ; о том, что он желает в будущем реформировать Россию главным образом путем… расширения системы военных поселений (через которые должна быть “пропущена” большая часть крестьянства и таким путем освобождена от крепостной зависимости)… Едва были осмыслены “новости Витта”, как в начале ноября пришел очередной донос Шервуда: член Южного общества Вадковский проговорился о планах декабристов выступить в скором времени, сразу после цареубийства…»

Много лет спустя в архиве императора был обнаружен этот первый доклад де Витта Александру I на французском языке от 13 августа 1825 года. В отличие от рассказа Браницкого, там нет упоминаний ни графа Воронцова, ни генерала Киселева…

После беседы с императором де Витт продолжает действовать ещё более энергично. Вскоре он уже выходит и на членов «Северного общества», заговорщиков в Петербурге и их польских союзников. Ситуация кажется де Витту крайне опасной. Поэтому вскоре по его инициативе был арестован руководитель «Южного общества» полковник П. Пестель, которого бдительный генерал давно и не без оснований считал одним из главных смутьянов. На квартире у Пестеля была обнаружена и приобщена к делу написанная его рукой революционная программа «Русская Правда». Для ареста Пестеля во 2-ю армию был командирован старый соратник де Витта по разведывательной деятельности во Франции и Польше генерал-адъютант А.И. Чернышев. Руководитель Южного общества был арестован.

Один из биографов генерала де Витта пишет: «Открыв существование во 2-й армии тайного общества, Витт 18 октября 1825 года приехал в Таганрог и лично доложил государю свои сведения. Известно, что знаменитый агент Шервуд, получивший впоследствии от Николая Первого к своей фамилии приставку “Верный” за раскрытие декабристского заговора, был подчиненным Витта и действовал по его указаниям. Болезнь Витта, а затем исчезновение самого императора Александра Первого пресекли его деятельность в этом направлении…»

Видя, что дни Александра на троне сочтены, а восстание может вот-вот начаться, де Витт спешит в Петербург. Там он добивается приема у великого князя Николая Павловича и посвящает его в детали предстоящего восстания. Эту услугу графа будущий император не забудет никогда. Не удовлетворяясь этим, де Витт извещает о грядущем мятеже великого князя Константина. Историкам это документально известно по письму Константина барону Дибичу от 14 /15 декабря 1826 года.