Тайны древних бриттов - Льюис Спенс Страница 45

На основе уже представленных читателю свидетельств можно мысленно воссоздать ритуалы инициации в тайной традиции. Я не утверждаю, что можно представить их со всей полнотой, поскольку в свидетельствах очевидным образом присутствуют лакуны, но, по крайней мере, общий контур может быть очерчен. И нет сомнений в том, что должным образом проведенные исследования позволят обрести недостающие свидетельства — потерянные звенья в цепочке.

Цезарь указывает, что у друидов инициаты обычно должны были проходить очень длинный курс подготовки, прежде чем они достигали того, что можно было бы назвать уровнем адептов. Он также говорит, что они очень ревностно следили за тем, чтобы их обряды и церемонии были скрыты от глаз черни. Сейчас такое положение, конечно, никоим образом не может сохраняться в отношении публичных ритуалов. Оно может касаться лишь тех более засекреченных церемоний, которые связаны с магией или инициацией. Мы уже вели речь о тайном братстве Фериллт, и несомненно, что на него возлагалось дело инициации. То, что посвящение было увязано с фигурой котла, явствует не только из многочисленных валлийских поэм, но на это ясно указывает и сама аллегория, подразумевающая, что глоток вдохновения был последним или одним из последних шагов в этой инициационной церемонии.

Мы имеем такой авторитетный источник, как поэма Талиеси-на, озаглавленная «Трон Талиесина», в которой дается описание антуража и церемоний, связанных с инициацией. Это место представляет важное значение, поэтому я приведу его целиком в переводе Дэйвиса:

«Я тот, кто возжигает огонь, в честь бога Дувидда, во славу собрания, призванного решить вопрос о мистериях, — бард, знавший Сиведидда, декламировавшего вдохновенную песню западного Купца в тихую ночь среди камней.

Что касается говорливых, блистающих бардов, то их панегирики не привлекают меня; восторг слушателей — их главная цель.

Я же молчаливый знаток, обращающийся к бардам этой земли; моя цель — одушевлять героя, убеждать неразумного, пробуждать молчаливого зрителя — ведь я смелый просветитель королей!

Я не пустой артист, приветствующий бардов и втирающийся к ним в доверие, как хитрый паразит — океан имеет должную глубину!

Человек должной дисциплины получает почетные награды на благородных собраниях, где Диен умилостивляется подношениями пшеницы, а также продукта трудолюбия пчел, и фимиама, и мирры, и алоэ заморского, и золотых волынок Ллеу, и яркого драгоценного серебра, и красноватого самоцвета, и ягод, и океанской пены, и кресс-салата очищающего свойства, омытого в источнике, и выработанного сусла — основы спиртных напитков, а также обильно выращенной в укрытом от луны месте безмятежной радостной вербены.

С мудрыми жрецами проводится служение во имя Луны, и всюду стечение людей под открытым ветреным небом, с омовением и окроплением раз за разом, и стеклянная лодка в руках странника, и отважная молодежь, и прославленный Сегириффиг, и лекарственные растения из заговоренных мест.

И барды с цветами и прекрасными завитками, и первоцветами, и листьями Брива, с верхушками деревьев намерений и разрешения сомнений, и частых обоюдных даров; а также с вином, которое течет к краю, из Рима в Роседд, и тут же глубокая стоячая вода, разлив, который имеет дар Довидда — на дереве из чистого золота, которое становится плодоносящим, когда варщик, смотрящий за котлом с пятью растениями, начинает кипячение.

Отсюда и поток Гвиона, и царствование безмятежности, и мед, и клевер, и рога, в которых течет мед: встреча монарха — вот что составляет знание друидов».

* * *

Каким бы временем ни было датировано это описание, невозможно счесть его чем-то иным, кроме как свидетельством существования в былые времена древней системы инициации. С какой еще целью могло бы оно быть создано? Приводимые здесь детали слишком явно напоминают то, что мы уже знаем о друидической практике и о ритуалах различных мистерий, чтобы не иметь под собой реальную основу. Давайте посмотрим на них чуть более внимательно. Первые четыре абзаца, очевидно, являются вводными. Имя Сиведидд — это первое указание на то, что мы имеем дело с чем-то из ряда вон выходящим, чем-то оккультным и мистическим. Оно означает мистагога, или распорядителя мистерий, а слово Кудд означает «место темного хранилища».

«Кресс Талиесина»

Вербена

В следующем за этими четырьмя абзаце идет речь о травах и других материалах, которые варятся в котле вдохновения. Под «золотыми волынками Ллеу», очевидно, подразумевается какой-то желтый цветок, а «яркое драгоценное серебро», по-видимому, означает fluxwort, который в Уэльсе известен как ариант Гвион, или «серебро Гвиона», в валлийском оккультном знании он тесно увязан с образом мистического котла. «Красноватый самородок» — это, возможно, hedge-berry, который также был известен какэйрин Гвион, The Borues of Gwion. Под кресс-салатом имеется в виду Fabaria, называвшаяся также берур Талиесин, или «Кресс Талиесина». Вербене же друиды отводили особое значение: она присутствовала в ритуалах бросания жребия и гадания. Ее обычно собирали при восходе Сириуса — «так, чтобы она была скрыта от взора солнца или луны». При сборе трав земля умилостивлялась возлиянием меда, растения выдергивались левой рукой.

«Дар Дувидда»