Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль Страница 36

Но для того, чтобы мобилизовать консистории против «арминианских» регентов в Голландии и Утрехте, сторонникам Дальнейшей Реформации необходимо было в первую очередь одолеть своих противников в самих консисториях. Так, Воэций считал теологию Кокцеюса тормозом на пути реформирования общества, а присутствие кокцеянцев в консисториях — препятствием для их трудов. Для достижения успеха им необходимо было разгромить кокцеянскую теологию, захватить консистории, и, вдохновив своими идеями народ, осуществлять непрестанный нажим на регентов. Кокцеянская теология, по их мнению, не только подрывала соблюдение святости субботы и поощряла распространение картезианской философии и науки, но и прямо препятствовала борьбе с чрезмерной роскошью и вызывающим поведением. К концу XVII в. сложилось мнение, что кокцеянских и воэцианских проповедников можно было отличить друг от друга на улице по одному лишь внешнему виду: одни носили парики и делали другие уступки моде, другие же — нет. В отношении благовидного и неблаговидного поведения разногласия между ними были, естественно, не столь существенными. Так, например, воэцианцы безоговорочно отвергали танцы и танцевальные залы, и нетерпимо относились к танцам на свадьбах, тогда как кокцеянцы снисходительно относились к танцам, «принимая во внимание время, место и лиц». В Амстердаме после 1650 г. консистории больше не вызывали своих прихожан покаяться за грех танцев; но несколько проповедников вели против них непрестанную кампанию с церковных амвонов. В 1681 г. амстердамская консистория постановила, что когда на приеме по случаю свадьбы гости начинали танцевать, любой проповедник официальной Церкви, присутствовавший там, должен был немедленно удалиться, чтобы продемонстрировать свое неодобрение.

Еще одной составляющей нидерландской жизни, осуждавшейся сторонниками Дальнейшей Реформации, был театр. До 1640-х гг. время от времени уже устраивались кампании, особенно против Вон дел а и других известных противников контрремонстрантизма, связанных с подмостками. Но более общая полемика против театра вспыхнула в середине века. Ее вдохновителем был Воэций, а проводил в действие в Амстердаме Петр Виттевронгел, который, особенно в своей «Oeconomia Christiana» (1655 г.), учебнике христианского благочестия, решительно осуждал насилие, язычество и супружескую неверность, так часто изображавшиеся в пьесах. Во время первой англо-голландской войны Виттевронгел внушал своим соотечественникам, что Всевышний нашлет на них ужасное возмездие, если они не откажутся от своей греховной жизни, не станут избегать распутства и пьянства и не запретят театральные представления. После войны предупреждения не утратили своей резкости, так как, по мере восстановления торговли, обеспокоенность общества пошла на спад, и с 1655 г. впервые в истории нидерландского театра в пьесах стали играть женщины, на несколько лет опередив первое появление женщин на сцене в Англии. Возмущенный растущим шквалом обвинений, Вондел в 1661 г. опубликовал свой памфлет в защиту театра, который вызвал несколько гневных возражений. Во время эпидемии чумы 1664 г. vroedschap был вынужден запретить театры, позволив снова давать представления только в 1666 г. Но вскоре на помощь идеологам Дальнейшей Реформации снова пришли обрушившиеся на Соединенные Провинции невзгоды. Запрещенный во время катастрофы 1672 г., театр оставался на замке под давлением воэцианцев в течение пяти лет. Открыть его разрешили только после решительной общественной кампании во главе с ван Бенингеном и Худде, при условии, что на сцене не будут ставить пьес, которые могли быть сочтены наносящими вред морали или официальной Церкви.

Дальнейшей Реформации не удалось окончательно закрыть амстердамский театр. Несмотря на это, она оказала глубокое влияние на нидерландский сценический мир. Если консистории лишь раз удалось убедить бургомистров запретить конкретную пьесу — «Люцифера» Вондела, запрещенную после двух представлений в феврале 1654 г. за то, что в ней были показаны на сцене небеса и ангелы, — то неослабевающее давление и периодически повторяющееся закрытие театра в 1660-е и 1670-е гг. заставили театральный совет соблюдать повышенную осторожность. Он осуществлял самоцензуру, не допуская к постановке на сцене ни одной предосудительной или непристойной пьесы. В нидерландском театре того периода невозможно было увидеть ничего, что хоть отдаленно напоминало бы пошлость комедий времен английской Реставрации. Более того, сторонники Дальнейшей Реформации добились того, что за пределами Амстердама, Гааги и Роттердама сценические представления происходили все реже, а в некоторых городах, таких, как Утрехт, театр с 1662 г. был закрыт вообще.

Другим вопросом, из-за которого было сломано немало копий, даже в маленьких городах, были органы и органная музыка в храмах официальной Церкви. В соответствии с актами Национального Синода в Дордрехте в 1578 г. было запрещено использовать органы при богослужениях. В большинстве главных церквей они никуда не исчезли, и на них продолжали регулярно играть до и после богослужений, чтобы вызвать приподнятое настроение у прихожан. Величайший нидерландский композитор, органист Ян Петерсзон Свелинк (ум. 1621 г.) именно таким образом зарабатывал себе на жизнь. Тем не менее, проблема дозволенности органов в церквях оставалась нерешенной, а споры вокруг нее приобрели особую остроту в 1640-х гг., после того, как Константин Хюйгенс опубликовал, с одобрения Хофта и других членов Мёйденского кружка, в 1641 г. трактат в защиту использования органов при богослужениях. Фредерик-Хендрик, по-видимому, также благосклонно относился к использованию органов в церквях. Но большинство проповедников выступали категорически против этого, и многие активно убеждали отказаться от них. Воэций и Хюйгенс соглашались в том, что было бы нелогично воодушевлять прихожан до и после богослужений игрой на органе, если орган был «папистским» излишеством, неподходящим для церковной службы. Воэций и другие сторонники Дальнейшей Реформации начали встречную кампанию за вынос органов из церквей, спровоцировав бесконечные дебаты на эту тему в консисториях и городских советах. Главная цель Колмана, ученика Воэция и бескомпромиссного воэцианца, во время двенадцатилетней службы проповедником в Слёйсе заключалась в том, чтобы добиться выноса органа из главной церкви.

Дальнейшая Реформация достигла своего апогея во второй половине XVII в. Она приобрела особенную силу во времена национального пробуждения — во время англо-голландской войны, французского вторжения 1672 г., и снова, в 1688 г. Ни одна провинция не осталась в стороне от ее влияния. Ибо, несмотря на высокодецентрализованную политическую структуру Соединенных Провинций, в некоторых отношениях страна была, скорее, даже более сплоченной, чем великие монархии Европы, причем не только в сферах перевозки пассажиров, путей сообщения, транспорта, финансов и коммерции, но и в сфере культуры. Система назначения проповедников в зависимости от их умения общаться с людьми привела к тому, что консистории по всей Республике (которые никогда не знали, когда им придется в следующий раз заполнять вакантную кафедру проповедника) прекрасно знали о способностях и карьере проповедников во всех провинциях, и сделала деятельность влиятельных проповедников вопросом скорее «национального», чем узколокального значения. Возможно, более чем любая другая группа, проповедники переезжали из одной провинции в другую, часто за время карьеры успевая поработать в трех или четырех провинциях. Йоханн Теллинк, например, служил проповедником во Флюшинге (1649-55 гг.), Утрехте (1655-60 гг.), Амстердаме (1660-61 гг.), Кампене (1661-74 гг.) и Леувардене (1674 г.).