Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии - Ярослав Бутаков Страница 14

Если судить лишь по цифрам, они однозначно свидетельствуют в пользу того, что наши враги воевали лучше. Однако не будем поспешны в выводах. Сравним эти же показатели с аналогичными для Великой Отечественной войны. В ней Красная армия потеряла погибшими в военных действиях и от небоевых причин 7 млн. человек ^[44], уничтожив при этом 4,8 млн. военнослужащих противника ^[45]. Вместе с пленными наши вооружённые силы безвозвратно потеряли в Великую Отечественную войну 11,4 млн. человек ^[46], противник — 8,6 млн. ^[47] Таким образом, в Великую Отечественную войну соотношения потерь были точно такими же (небольшую разницу отнесём на счёт статистических погрешностей), что и в Первую мировую войну.

Любопытно, что совершенно такие же пропорции устанавливаются и для Западного фронта Первой мировой войны. Причём и там германские войска, судя по цифровым показателям, воевали эффективнее своих противников. В 1914–1918 гг. армии Антанты на Западноевропейском театре потеряли погибшими 2,3 млн. человек (Франция с колониями — 1,4 млн., Британская империя — 0,8 млн., Бельгия — 38 тыс., США — 37 тыс.), Германия — 1,6 млн. Вместе с попавшими в плен армии Антанты потеряли там же 2,9 млн., Германия — 2,3 млн. ^[48]

О чём это свидетельствует? Конечно, меньше всего о том, «кто есть лучший солдат» — русский, немец или француз. Ведь эти цифры не способны учесть технических аспектов вооружения сторон. Выводы, из них следующие, ограничены, но для нас очень важны. Приведённые показатели означают прежде всего то, что перед лицом противника Русская армия в Первую мировую войну выглядела ничуть не хуже, чем Красная армия в Великую Отечественную, если брать в целом как неудачный для нас, так и успешный периоды последней. Если в Великую Отечественную войну такие периоды чётко разделяются между собой, то ход Первой мировой войны для России был более ровным. Учёт этого и позволяет утверждать, что в ходе неё в целом руководство Русской армии было более эффективным, чем руководство РККА в начальный период Великой Отечественной.

Далее, что также показательно, Русская армия Первой мировой войны несла относительно своих врагов такие же потери, как армии наших западных союзников — относительно своих. Иными словами, Русская армия была подготовлена к встрече с врагом ничуть не хуже, чем французская и английская армии. Всё это заставляет признать несостоятельность заезженного тезиса о неготовности Русской армии к Первой мировой войне по части военного профессионализма. И это касается всей армии, то есть и её высшего стратегического руководства. Его даже в первую очередь.

Летняя кампания 1915 г. дала блестящий образец организованного отхода крупных войсковых масс, осуществлённого русским командованием. Северо-Западный фронт под командованием генерала от инфантерии М.В. Алексеева был своевременно выведен из образовывавшегося в Польше оперативного «мешка», который готовило для него германское командование. Во время этого отхода с июля по сентябрь 1915 г. ни одно крупное соединение нашей полевой армии не попало в окружение. Опять невольно напрашивается сравнение с летним отступлением 1941 г. Красной армии — не в пользу последней. Правда, у Гинденбурга не было танковых дивизий, способных проходить до 100 км в сутки. С другой стороны, в 1941 г. танки-то были не только у немцев…

Германское командование напрягало все силы, стремясь нанести решающее поражение России. В августе 1915 г. число дивизий Центральных держав на Восточном фронте достигло максимума с начала войны — 107 (больше будет только через год), из них 65 германских. На Западном фронте в это время находилось только 90 дивизий (правда, все германские). Но своих целей противник не достиг. Уже в сентябре 1915 г. общее число его войск на Востоке было сокращено до 102 дивизий. Это означало признание провала планов вывести Россию из войны в 1915 г.

Западные союзники не оказали в этот период помощи Русской армии своими активными действиями. В мае и июне (н. ст.) 1915 г. они предприняли две незначительные попытки локального наступления, но они оказались безрезультатными. Летом 1915 г. немцы не отправили ни одной дивизии с Восточного фронта на Запад, наоборот, все переброски шли в обратном направлении! Более серьёзная попытка наступления была предпринята союзниками только 12 (25) сентября 1915 г. и длилась четыре недели. Она не имела серьёзных результатов, кроме того, что германское командование на этот раз перебросило с Востока на Запад 11 дивизий. Но это было следствием не столько французских действий, сколько признания бесперспективным дальнейшего наступления на Востоке.

Вряд ли следует, как это иногда делают, считать эти французские атаки предпринятыми лишь для отвода глаз русскому командованию. Союзникам действительно не хватало умения рвать укреплённые полосы обороны противника. И всё-таки о том, что их боевая помощь Русской армии могла быть в тот период более значительной, свидетельствует характерное признание не кого-нибудь, а министра военного снабжения (впоследствии премьер-министра) Англии Дэвида Ллойд-Джорджа: «История предъявит счёт военному командованию Франции и Англии, которое в своём эгоистическом упрямстве обрекло своих русских товарищей по оружию на гибель, тогда как Англия и Франция так легко могли спасти русских и таким образом помогли бы лучше всего и себе» ^[49]. Снова уместна аналогия с первым этапом Великой Отечественной войны, когда нашим войскам так не хватало помощи реального второго фронта.

Россия, фактически предоставленная самой себе, выдержала напор вражеских полчищ! В конце сентября 1915 г. Восточный фронт стабилизировался. При этом русские войска нанесли противнику ряд чувствительных контрударов на Юго-Западном фронте. На Западном фронте Русской армии ^[50] (созданном разделением Северо-Западного фронта на Северный и Западный) был ликвидирован прорыв Германской кавалерии под Свенцянами. Там противнику удалось на время перерезать железную дорогу Минск — Москва в 30 верстах восточнее Минска. Но немцам пришлось быстро ретироваться, пока наши войска не успели захлопнуть «форточку», через которую те пытались прорваться на наши тылы.

В этих боях осенью 1915 г. Русская армия показала, что полностью оправилась от понесённых поражений, что военно-технический её потенциал восстановлен, а боевой дух по-прежнему высок. Самый чувствительный урон немецкое наступление нанесло не ей, а русскому обществу.