Увядание - Лорен Де Стефано Страница 9

Дейдре делает шаг назад, и из-за двери показывается голова мальчугана. Ростом он примерно с мою помощницу. Окинув меня с головы до пяток оценивающим взглядом, он заявляет:

– Мне нравится.

– Спасибо, Эдер. А мне твоя, – по-деловому отвечает Дейдре. – Можем начинать?

– Все уже готово. Глянь, как там Эль.

Дейдре вслед за мальчуганом скрывается за дверью. Слышится шум голосов. Створка распахивается, на этот раз я попадаю под изучающий взгляд пары зеленых, широко раскрытых глаз. Их обладательница, еще одна маленькая девочка, восторженно хлопает в ладоши и, пронзительно выкрикнув «Какая прелесть!», снова исчезает.

В следующий раз из-за двери появляется Дейдре и, взяв меня за руку, заводит в комнатку, выполняющую, насколько я понимаю, роль швейной мастерской. Маленькое помещение без окон завалено рулонами ткани и заставлено швейными машинками. Повсюду разбросаны ленты: они свисают с полок или в беспорядке лежат на столах.

– Остальные невесты готовы, – сообщает Дейдре, оглядывается и, убедившись, что никого рядом нет, шепотом продолжает: – Но я думаю, ты самая красивая.

Мои подруги по несчастью стоят в углах комнаты, друг напротив друга. Нанося последние штрихи, вокруг суетятся их помощники в белых нарядах. Мальчуган по имени Эдер поправляет белоснежный бархатный корсет на темноволосой невесте с изящной, как у статуэтки, фигурой. Девушка понуро смотрит в сторону и никак не реагирует на болезненные уколы булавок.

Девочка, которую, если я не ошибаюсь, зовут Эль, закрепляет жемчужными заколками прядки волос второй девушки, худенькой, как тростинка. Рыжие волосы невесты уложены в высокую пышную прическу. На ней белое платье, которое неуловимо переливается всеми цветами радуги при каждом ее движении. К спинке платья пришиты прозрачные крылышки. Кажется, что их трепетание оставляет в воздухе мерцающий след. Я понимаю, что это всего лишь обман зрения, потому что блестящие искорки так и не долетают до пола. Девушке явно тесно в корсете, хотя в области груди он ей немного великоват.

Даже привстав на цыпочки, рыжеволосая невеста вряд ли достанет мне до плеча. Она слишком юна для замужества. А статуэтка – чересчур несчастна. Что до меня, я сделаю все, чтобы его избежать.

Тем не менее все мы здесь.

Платье приятно облегает фигуру, Дейдре довольна. Я стою посреди комнаты, в которой мне до конца моих дней будут шить всю одежду. Но все, о чем я могу думать, это как мне отсюда сбежать. Через вентиляционную шахту? Незапертую дверь?

И еще я думаю о моем брате Роуэне. Мы, словно две половинки одного целого, не можем подолгу друг без друга. Невыносимо представлять его себе совсем одного в подвале ночью. Заглянет ли он в каждый публичный дом в квартале красных фонарей в поисках меня? Или позаимствует с работы на время грузовичок, чтобы объехать все окрестности, высматривая на обочинах мое окоченевшее тело? Что бы он ни делал, где бы меня ни искал, ему не найти этот особняк, окруженный апельсиновыми рощами, конюшнями и садами, в сотнях миль от Нью-Йорка.

А вот я смогу его найти. Я не свожу бессмысленного взгляда с вентиляционного отверстия. Все надеюсь на чудо.

Помощники выводят невест в центр комнаты, и мы наконец можем рассмотреть друг друга поближе. В фургоне было темно, хоть глаз выколи, потом, когда нас оценивали, мы слишком боялись, чтобы вертеть головами по сторонам. Добавим к этому еще и усыпляющий газ – получается, мы впервые видим друг друга.

Рыжеволосая, та, что совсем девочка, раздраженно шепчет Эль, мол, корсет затянут слишком туго и как ей прикажете выстоять все церемонию венчания – а это самое важное событие в ее жизни, – если она едва может дышать.

Статуэтка молча стоит рядом со мной, пока Эдер, взгромоздившись для удобства на стремянку, украшает ее заплетенные в косы волосы крошечными искусственными цветами лилии.

Раздается стук в дверь. Не знаю, кто появится на этот раз. Может быть, еще одна невеста, или это Сборщики пришли, чтобы нас всех перестрелять. Но это всего лишь Габриель с большим цилиндром в руках. Он спрашивает, готовы ли невесты, но на нас даже не смотрит. Получив от Эль утвердительный ответ, он ставит цилиндр на пол. Тот, издавая механический звук, раскатывается в длинную, до самого коридора, красную ковровую дорожку. Габриель растворяется в полумраке коридора.

Прямо с потолка начинает литься незнакомая музыка. Помощники выстраивают нас в ряд друг за другом, самая юная невеста стоит первой в линии, и мы строем выходим из комнаты. Просто поразительно, насколько синхронно мы шагаем, и это при полном отсутствии подобного опыта и с учетом того, что всех нас приволокли в этот дом в бессознательном состоянии, продержав изрядно времени в том фургоне. Через несколько минут мы станем «сестрами по мужу». Я слышала это выражение в новостях, но не очень хорошо понимаю, что оно означает. Не знаю, кем мы будем друг другу – врагами или союзниками, мне даже неизвестно, увидимся ли мы еще после сегодняшнего вечера.

Рыжеволосая впереди меня идет, слегка подпрыгивая при каждом шаге. Крылышки на ее платье дрожат и колеблются. Ее фигурка будто окружена сияющим ореолом. Посмотреть со стороны, так она рада тому, что происходит.

Ковровая дорожка приводит нас к распахнутой на улицу двери. Выходим в сад. Теперь понятно, почему Дейдре называла его розарием: вдоль дорожки плотной стеной высажены высокие, пышные розовые кусты. Я стою под открытым небом, но будто и не покидала дом – меня не оставляет чувство, что я в ловушке.

Рассеянно смотрю на небо, усыпанное звездами, и думаю о том, что дома мне бы в голову не пришло гулять так поздно вечером. К этому времени дверь обычно уже накрепко заперта, а наше сигнальное устройство из веревок и жестянок растянуто по всей кухне. Мы с Роуэном спокойно ужинаем, пьем чай, а потом садимся смотреть вечерние новости. Мы их не пропускаем: может, где-нибудь работу предлагают; да и стараемся оставаться в курсе того, что происходит в нашем мире, все держимся за слабую надежду на перемены к лучшему. Я уже четыре года, с тех пор, как взорвалась старая лаборатория, жду, что они построят ей замену. Тогда, может, исследователи опять примутся за работу и сумеют наконец найти противоядие. Но сироты уже приспособили развалины лаборатории под жилье. Люди прекращают бороться, покоряются судьбе. В новостях нет ничего, кроме объявлений о приеме на работу и репортажей о жизни богатеев: Комендантов и их грустных невест. Думаю, что таким образом они пытаются нас подбодрить, помочь нам забыть о том, что конец света уже близко.

Не успеваю даже подумать о том, как же сильно мне хочется оказаться дома, как меня увлекают в просвет между розовыми кустами в конце дорожки. Там всех невест выстраивают большим полукругом.

За просветом обнаруживается лужайка. Меня накрывает волна облегчения. Сад в одно мгновение становится огромным, превращается в целый город, наполненный светлячками и маленькими, круглыми, будто парящими в воздухе, свечками. Дейдре вроде называла их небесными фонариками. В маленьких прудиках сладко журчат фонтаны. Замечаю клавишную панель. Ах, вот откуда звучит музыка! В унисон с мелодией клавиши загораются одна за другой. Музыка рождается сама, без посторонней помощи, звук при этом многократно усиливается каким-то непонятным мне образом. Даже не верится, что где-нибудь в полумраке сада не спрятан целый духовой оркестр в придачу со скрипичным квартетом. Я узнаю мелодию, мама часто ее напевала. Это «Свадебный марш», во времена маминой молодости его обычно играли на свадьбах.