Моя душа темнеет - Кирстен Уайт Страница 21
Моя душа темнеет - Кирстен Уайт читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Мара глотнула чая из хрупкой чашечки, которая резко отличалась от всех, что Лада видела до сих пор. И вдруг заговорила на венгерском:
– Халиме – идиотка.
Халиме наклонила голову набок.
– Что?
Мара продолжила.
– Она – ребенок. Она считает себя принцессой из сказки. То, что Мурад из всего гарема выбрал ее в жены – самое большее, о чем могла мечтать такая девушка, как Халиме. И я не знаю, придушить мне ее или делать все, что в моих силах, чтобы она продолжала витать в своих сверкающих фантазиях.
Заинтригованная откровенностью Мары, Лада ответила по-венгерски:
– А что насчет вас?
– Я здесь по той же причине, что и ты. Мой брак с Мурадом – гарантия перемирия с моим отцом и Сербией. Благодаря моему присутствию здесь Сербия остается свободной.
Лада усмехнулась.
– Но Сербия несвободна.
Мара приподняла бровь:
– А что, по-твоему, свобода?
– Право распоряжаться собой! Право не быть обязанной другой нации за свою безопасность.
– Каждая страна обязана своей безопасностью другим странам. На то и существуют договора и границы.
– Но это другое!
– Почему же?
– Вы! Вас не должны заставлять выходить замуж! Это нечестно.
Халиме предупредительно кашлянула, уголки ее губ сползли вниз.
– Может, нам стоит поговорить на языке, который понимают все? Чтобы никому не было обидно?
Мара продолжила говорить, не обращая на нее внимания.
– Гм-м… А что, как ты думаешь, произошло бы со мной, останься я в Сербии? Меня бы выдали замуж за другого мужчину, и тоже не спросив. Я презираю своего мужа и всю эту империю, но здесь, по крайней мере, я приношу какую-то пользу. Брак Халиме и Мурада принес ей безопасность и заботу. Благодаря моему браку с Мурадом вся Сербия получила безопасность и заботу. Да, это несправедливо. Но это куда важнее справедливости. Ты любишь Валахию?
Подозревая в вопросе подвох, Лада нахмурилась. Она знала, к чему это приведет, но отвечать нужно было честно:
– Да.
– А я люблю Сербию. Находясь в ссылке, я служу своей стране и своей семье. Нам всем следует делать все, что в наших силах, Ладислава. Таков был мой вклад.
Халиме очаровательно прокашлялась еще раз.
– А теперь мы готовы поговорить по-турецки? Я придумала, какой совет дать Ладиславе!
Лада с трудом заталкивала в себя еду, наблюдая за этими двумя разновидностями жен. Она никогда не станет такой, как Халиме – благодарной и наивной. Но может ли она стать такой, как Мара – смирившейся с судьбой, которую не выбирала, ради защиты своей страны?
Халиме продолжала восторженно щебетать, обсуждая сущие пустяки с такой сказочной радостью, что Лада почти поняла, почему Маре хотелось ее защитить. В этой беззаботности и глупости было нечто успокоительное. Лада наслаждалась язвительными, колкими комментариями Мары, часто отпускаемыми на языке, которого Халиме не понимала. Может быть, Лада попросит о встрече с ними снова. Будет приятно иметь возможность общаться с кем-то помимо Раду и ненавистных учителей.
Халиме была на середине длиннющего рассказа:
– …и Эмина, ты знаешь, моя любимая подруга, она вошла в гарем по своей воле! Это был почти скандал. Она ушла из семьи и пришла прямо сюда! Конечно, они были вынуждены ее принять, ведь семья не взяла бы ее обратно, так что…
– Что? – в замешательстве спросила Лада. – Просто потому, что она зашла в гарем?
– О да! Вот почему мы встретились с тобой здесь. Если ты войдешь в здание гарема, ты технически станешь собственностью султана! Так и должно быть, знаешь ли. Для защиты родословной.
Заметив выражение ужаса на лице Лады, Мара мрачно улыбнулась. Завершив трапезу, она чопорно промокнула салфеткой рот. И снова заговорила по-венгерски:
– Тебе полезно бывать с нами. Попробуй быть такой, как эта красавица-идиотка. Чем раньше ты прекратишь бороться, тем проще тебе будет жить. В этом твое предназначение.
Лада встала так резко, что едва не упала назад.
– Нет!
Отвернувшись, она избежала тяжелого и понимающего взгляда Мары, но еще долго ощущала на плечах его тяжесть.
Мужчина был толстым.
Тонкие бордовые линии сосудов расчерчивали его лицо, паутинкой обрамляли нос. Водянистые глаза, безвольный подбородок, вспухшие пальцы вокруг слишком плотно сидящих колец.
Он трясся от возраста, болезни или нервов. Лада тряслась от ярости.
Раду молча молился любому богу, который мог бы его услышать, о том, чтобы из-за нее их обоих не убили. Он понятия не имел, из-за чего она набросилась на эту несчастную служанку, но она привлекла к себе внимание официальных лиц, продемонстрировав, что она – проблема. Теперь они стояли в одном из роскошных залов суда во дворце. В одном этом помещении было больше шелка и золота, чем во всем замке Тырговиште. Рядом стояли разные сановники и о чем-то тихо переговаривались, ожидая своей очереди поговорить с Халил-пашой, ужасным человеком, заставившим Ладу и Раду впервые в жизни наблюдать посажение на кол. При других обстоятельствах Раду ухватился бы за эту возможность послушать и понаблюдать, но сейчас ему было дурно от страха, и он смотрел только на Ладу. Если бы только здесь был Кумал, если бы только он жил в столице! Раду знал, что он бы помог.
Но у них не было ни друзей, ни союзников. Не было помощи.
Лада не оглядывалась по сторонам. Она смотрела прямо на Халил-пашу, который завершал договор ее помолвки с сидящим рядом с ней османом.
– Твой отец будет доволен, – сказал Халил-паша, улыбнувшись Ладе тонкими губами. – Для рода Дракулешти это огромная честь – выйти замуж здесь.
Будущий шурин Раду выводил свою подпись. Перо царапало бумагу и покрывало ее чередой клякс и пятен, похожих на сосуды на его лице.
Лада заговорила спокойно и отчетливо, и в зале суда все смолкли от удивления. Никто не ожидал, что девочка заговорит. Возможно, ей это не позволялось. Но Раду знал, что Ладе все равно.
– В нашу первую брачную ночь, – сказала она, – я отрежу твой язык и проглочу его. Оба языка, которые произнесут нашу супружескую клятву, будут принадлежать мне, и я буду состоять в супружестве сама с собой. Скорее всего, ты захлебнешься собственной кровью и умрешь, что будет очень плачевно, но я буду одновременно и мужем, и женой, а не вдовой, требующей сочувствия.
Суженый Лады остановил перо, с него закапали чернила. Чернильное пятно стекло на мраморный пол. Халил-паша смотрел на нее, выпучив глаза, и его тонкогубая улыбка сменилась выражением настороженной задумчивости.
Раду неверной походкой направился к ним, отчаянно ища способ разрядить обстановку. Затем кто-то рассмеялся, нарушив тишину. Раду обернулся и с удивлением заметил рыдающего мальчика из сада, который стоял у двери рядом с тощим и длинным мужчиной в очках.
Конец ознакомительного фрагмента
Купить полную версию книгиЖалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии