Сказки Круговерти. Право уйти - Татьяна Устименко Страница 13

Чем старше становился Эдан, тем меньше окружающие старались его затрагивать. Тяжелый, угрюмый и злой взгляд холодных синих глаз мог пригвоздить к месту кого угодно. Кстати, друзей у него никогда не водилось, а соседи юношу недолюбливали, обзывая малахольным. Поэтому закадычными приятелями младшего баронского отпрыска стали одиночество и книги…

Сколько юноша себя помнил, единственным местом, где ему удавалось скрыться от вездесущих насмешек, была библиотека. Там он просиживал часами: сначала прячась от окружающих, позже – уже целенаправленно штудируя пыльные фолианты по истории, алхимии и медицине. С двенадцати лет Эдан Тарница искал способы исчезнуть из окружающей его действительности. Все попытки бегства из дому терпели крах одна за другой. Барон, которому бы радоваться, что нелюбимое чадо наконец-то сгинуло с глаз долой, сам каждый раз возглавлял погоню, возвращая нерадивого обратно и закатывая тому знатную трепку.

В выборе средств исчезновения Эдан был осторожен и прихотлив, отвергая большинство из них из-за трудоемкости и болезненности. Яды не прельщали его по причине сложности добывания и приготовления. А смерть от клинка он отверг сразу же, от корки до корки прочитав иллюстрированный фолиант «Ранения хладной зброей нанесенные: легкие, тяжелые, смертельные».

К тому же от яда можно найти противоядие, а рану залечить, благо и алхимик, и целитель при бароне имелись. Эдан уже отчаялся отыскать оригинальный способ перехода в иное состояние бытия, как вдруг однажды, роясь на верхних, никого не интересовавших полках, наткнулся на старый тяжелый том, переплетенный в телячью кожу с медными литыми застежками. Потемневшая от времени золотая вязь недвусмысленно гласила «Заклинательство: демонов призвание и усмирение». А в конце фолианта обнаружился весьма занятный раздел, состоявший всего из двух глав, но стоивший того, чтобы перевернуть библиотеку вверх дном. Поименован он оказался просто и незатейливо: «Смерть и договоры с нею».

Юноша возликовал: в главе первой давались четкие инструкции воззвания к Слепой Гостье, с последующей передачей госпоже своей мизерной души. Текст воззвания прилагался. А главное, обряд не требовал ни магических навыков, ни рунической грамоты, ни прочей специфической атрибутики, простым смертным недоступной. Имелась, правда, на полях пометка «только для др.» и «зри далее», да еще какая-то корявая цифирь, нанесенная расплывшимся от времени химическим карандашом, но Эдан предпочел ее проигнорировать.

Сложнее всего оказалось незаметно вынести книгу из библиотеки, но и эта проблема вскоре была решена. И теперь младший сын господина барона, милсдарь Эдан, с нетерпением любовника, алчущего возлюбленной, ждал наступления ночи, дабы избавить отчий дом от своего присутствия, а себя от враждебного окружающего мира…

* * *

Дорога серой пыльной лентой стелилась по земле, все дальше уходя от холмов на равнину. Выгоревший вереск невнятно шелестел за спиной, оставаясь охранять древние могилы. А впереди лежал высушенный солнцем болотный клин и пыльный тракт, змеей вившийся меж зарослей ковыля и полыни. Эта часть территории Древних никогда не была густо заселена, посему, когда скомканный лист волшебного мира расправился и вольготно разлегся в мире людей, склеившись с ним воедино, большинство городов оказалось человеческими. Но лояльность местного населения к волшебным пришельцам очень скоро это исправила, смешав разномастные народы в абсолютный винегрет. Жители провозгласили свои города Свободными и существовали как хотели, не особо заморачиваясь территориальной принадлежностью…

– Шири-и… – тоскливо простонало за спиной у Поводыря.

– М-м? – невнятно откликнулся он.

– Давай остановимся-а, – жалобно хныкнула Арьята, указывая на придорожную криницу, расположившуюся в тени четырех ив, за которыми, шурша выгоревшим тростником, простирался болотный клин. Здесь Курганов большак вливался в Пустошный тракт и поворачивал на Далеград. Некогда этот город, как и немногочисленные его соседи, носил совсем другое имя, куда более привычное и приятное слуху их коренных обитателей. Но павшая по воле древних Граница многое изменила, сомкнув два разрозненных мира, словно половинки строптивой устрицы, из которой попытались извлечь жемчужину.

– Зачем? По-моему, еще никто с ног не валится… – сухо бросил одноглазый воин.

– Я валюсь… – продолжила канючить девчонка, – коленки болят, поясница затекла… вот сейчас лягу тут и умру! – вынесла вердикт она.

– Умирай, – согласился Шири, – надоест, догонишь.

– Чурбан бесчувственный, вот ты кто! – Арьята ткнула его кулачком в плечо. – Даже к Смерти никакого сочувствия!

– Вот уж точно кто в моем сочувствии не нуждается, – иронично хмыкнул Поводырь.

– Ну, Шири… Тебя что, кто-то в спину гонит?

– Да, – откровенно признался он.

– Кто? – мгновенно заинтересовалась Арьята, с любопытством поглядывая на товарища. О своих похождениях в одиночку Шири всегда умалчивал, на все расспросы своей любопытной ведомой отвечая, что чем больше она будет знать, тем хуже станет спать. И Арьята сильно подозревала, что в один прекрасный момент эти самые похождения, а то и их последствия постучатся в ворота Круговерти, требуя выдачи виновного…

– Она. – Поводырь обернулся и указал пальцем на терявшуюся в раскаленном мареве линию горизонта.

Менестрель прищурилась и взглянула туда, куда указывал Шири. У самой кромки, там, где купол неба смыкался с раскаленной землей, начинала едва заметно проступать темная клубящаяся полоса.

– Гроза? Так она же еще далеко!

– Daeni, мы прибудем в Далеград только к вечеру, и мне очень бы хотелось обогнать ее.

– Да ладно тебе. Не сахарные, не растаем! – фыркнула Арьята.

– Daeni, тебе напомнить, что в таких грозах имеет обыкновение путешествовать Дикая Охота [6]? – начиная раздражаться, ответил Поводырь. – Я понимаю, тебе она вряд ли помешает, но я и наш вынужденный попутчик всего лишь люди…

– Ши, хоть на полчасика… немножко остыть в тени, – продолжала упрашивать его девчонка, заискивающе глядя в глаза. – Если меня хватит солнечный удар, – тон сменился с просительного на угрожающий, – ты же первый потом будешь жаловаться, что пришлось всю дорогу до города тащить меня на руках, – мстительно закончила Арьята.

Шири окинул ее страдальческим взглядом, и Смерть мгновенно изобразила готовность хлопнуться в обморок.

– Ладно, – покорился он. – Эй, парень, сбавляй обороты! Привал!

Юноша механически свернул к ивам. За последние несколько часов он не проронил ни слова, держась чуть впереди своих невольных попутчиков.