Его невольница - Ульяна Громова Страница 31

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Теперь я вся была во власти Энвера, горела от его рта, хватавшего соски, шею и губы, от его рук, двигавших меня навстречу его неторопливому глубокому ритму. Он изводил меня нежностью, подводил к грани и… замирал, давая схлынуть жару, заставлявшему меня пульсировать и сжиматься вокруг его плоти кольцами мышц. А потом он начинал сначала, и каждый раз мы были чуть ближе к желанному финалу.

Ветер усиливал звуки нашего единения, втирал в древние стены запах нашей сдержанной страсти, метался вокруг, завывая с унисон стонам и сбившемуся дыханию.

Мне никогда еще не было так хорошо с мужчиной. Мы растворились и слились, неутомимо стремясь друг к другу, как капли ртути. Вибрировали на одной волне, потеряли контроль над своими телами и отпустили их, бросив поводья сдержанности. И на самом пике одного на двоих оргазма впились в губы друг друга жадным поцелуем, трахая рты языками, продлевая невыразимое блаженство и оттягивая тот миг, когда жажда любви схлынет, а желание не видеть этого божественного мерзавца возьмет верх.

А потом Энвер молча привез меня домой и исчез, оставив в душе и теле бурю, разросшуюся до вселенских масштабов.

Штормило. Море, небо. Меня штормило сильнее.

Я села на постели, потёрла лицо и пошла к своему чемодану. Юлька настояла, чтобы я взяла тёплую кофту и спортивный костюм из плотной ткани. Натянула их на себя, достала из пакета новенькие кроссовки — ещё одна покупка перед поездкой.

Уже через две минуты, собрав волосы в высокий хвост, спустилась вниз и вышла из дворца. Дождь закончился, но небо всё ещё было тёмным, казалось, на улице не позднее утро, а глубокий вечер. Я не знала, куда пошла и зачем, просто не могла больше сидеть на месте. Обогнула поместье, прошла через задний двор мимо круглой площадки неизвестного назначения и пошла куда глаза глядят.

Дождь омыл сад и дорожки, мир не сверкал, но обострился яркими красками. А мне на всё это было плевать. Я шла целенаправленным шагом, но не имела цели — просто беспокойство внутри гнало куда угодно, лишь бы подальше от пустой столовой, пустого дворца, пустой себя.

Как пуст становится мир с уходом всего одного человека…

Не удивили и не обрадовали ровные ряды виноградной лозы и персиков, и клубника не привлекала. Я просто шла по асфальту вглубь владений моего султана и уже не понимала себя.

Я влюбилась в Энвера. В божественного мерзавца. В гада, который лишил меня воли и семьи. В ублюдка, которого всем сердцем ненавидела. И всей душой влюбилась, едва увидела. Разумом отказывалась от этих чувств, а душа стенала, заключённая в клетку из упругих прутьев жажды мщения. Меня разрывало от этих эмоций, внутренний диалог разума, сердца, души и тела не стихал, лишь набирал обороты и становился громче, а аргументы каждой части меня — убедительнее.

«Он поработил тебя! Живого человека, подданную другой страны! Да как это вообще возможно простить?!» — вопил разум.

«Нельзя» — соглашалась я.

«Он спас тебя той ночью, помнишь?» — спрашивало сердце.

«Помню», — соглашалась я.

«Он трахает тебя, когда ему вздумается! — бушевал разум. — Как уличную потаскушку! Трахает и уходит! Ты — татла, наташа. Кто угодно, но не ты! И это он во всём виноват!»»

«Да», — соглашалась я.

«Но как он нежен… Ты нравишься ему», — тихонько шептала мечтательная душа.

«Да…», — соглашалась я, трогая низ живота, где что-то начинало щемить и трепетать.

— …она похожа на ту русскую, Озтур говорил, — ворвался во внутренний диалог звонкий женский голос.

— Горазд хозяин таскать себе девок из борделя, — ворчливо ответил какой-то мужик.

Я бросилась за кусты омелы и присела на стриженой мокрой траве, уже понимая, что речь обо мне и той девушке с фотографии, но не видела ещё, кто говорит. Голоса приближались откуда-то сбоку.

— И эта сгинет, Дьявольские врата пройдёт, — проворчал мужской голос.

— А может, и нормально всё будет. Озтур говорил… — начала звонкоголосая девушка, но ее перебил ворчун.

— Откуда Озтур твой что знать может?

— Так сын Дамлы всё-таки! А та всё знает. Не нравится ей эта новая. Говорит, братья снова из-за русской ссорятся. Яхта дяди Энвера два дня назад взорвалась, хорошо он сам в муниципалитете в это время был.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что хозяин родню устраняет? — спросила третья — женщина постарше, повысив голос. Ей явно не нравился подтекст. — Ты за языком то следи, а то сама Врата откроешь!

— Пошли уж скорее, дождь опять собирается, — торопил мужчина всё так же ворчливо. — Пять километров до дома топать скользкими козьими тропками. Не дай бог гроза в горах застанет…

Голоса удалялись по дорожке в сторону ущелья, я осторожно выглянула и увидела спины трех людей в простой одежде.

… Пять километров до дома…

В горах есть проход?

… скользкими козьими тропками…

Я должна проследить за ними и узнать — может быть, моя дорога на свободу лежит не по широкой асфальтовой трассе, а по скользкой дорожке?

Два дня назад взорвалась яхта дяди Энвера?

Не могут же слуги обсуждать другого Энвера? И тот, чья яхта взорвалась, был в это время в муниципалитете…

Меня передёрнуло.

Вот почему Кемран так по-свойски попал в дома Энвера — он брат хозяина и, видимо, частый гость.



Братья снова ссорятся из-за русской…

Из-за меня. Снова — значит, была другая. Не та ли, что на фотографии в гостиной?..

Почему-то перехотелось нестись козьими тропками неизвестно куда.

Стало совсем темно и мокро — чёрное море и небо будто поменялись местами, и вдруг вслед за хлёсткой молнией и устрашающим раскатом грома сверху полилась сплошной стеной вода. Я бегом бросилась к кухне замка, но дверь была заперта. Выругавшись, побежала вокруг к парадной, уже совершенно мокрая. Я хотела бежать из логова чудовища, но в такой дождь и темноту в горы…

В комнату вернулась, оставляя после себя мокрую дорожку — со штанов буквально бежало. Скинула одежду, налила в ванную воду и опрокинулась в неё с головой, полной занимательных мыслей. Ответы рождались сами собой, кое-что становилось понятно, но появлялись и новые вопросы.