Его невольница - Ульяна Громова Страница 32

Если Месут, Кемран и Энвер — родственники, за что дядя решил угробить племянника? Ответ напрашивался самый простой: Месут — мой клиент, я человек без будущего, татла, какой папаша захочет такую девушку для своего сына? Избавиться от меня — самый простой вариант. Но почему просто не отпустить?

И на этот вопрос имелась догадка, которую я гнала прочь и которая гнала прочь из Ризе меня — я слишком много знаю: кто стоит за похищениями девушек из России, где их держат, теперь и где живёт Энвер, кто лечит его и невольниц. Знаю, кто его родня. Глава муниципалитета. Города. Мэр. Я знаю много имён, и что Месут — звено наркотрафика из Турции в Абхазию. А оттуда героин идёт в Россию. Потому мне домой дорога закрыта. Раз и навсегда.

…Место здесь такое, что никуда не убежишь…

Я заперта в Ризе, и никогда меня отсюда не выпустят. Живой.

— Ты выполняешь, что я прошу, и я помогу тебе вернуться.

— Когда?

— Когда ты станешь стоить дороже, чем я заплатил.

— И что тебе помешает продать меня кому-то ещё?

— О нет, моя прелесть, после этого я не хочу видеть тебя в Турции. Ты станешь в этой стране персона нон грата.

Когда я сделаю то, что хочет Кемран, меня… отпустят. Наверное, в море кормить собой акул. Или просто посадит на героин. Хотя в этом случае я загнусь практически сразу — почки до сих пор беспокоили меня, но я не обращала внимания, всё равно никому нет до них дела, а мне, если не выберусь их Турции, будет уже плевать есть у меня вообще почки или нет их.

— Тогда тебе не интересно будет знать, что тебя должны были вернуть не в клетку, а в хостел.

— Именно поэтому пятеро мужиков собирались меня изнасиловать?

— Если бы собиралась — непременно сделали бы это. Но я такой команды не давал.

Зачем Энвер забрал меня к себе? Потому что похожа на ту — другую, с кем он был счастлив?

…Озеро уже забрало дорогую господину жизнь…

…братья снова из-за русской ссорятся…

…Ты принадлежишь мне. И я получу то, за что заплатил…

Обрывки фраз и куски разговоров вспыхивали в сознании простреливающими до боли молниями. Слова Кемрана и Месута и действия Энвера обретали иной смысл. Теперь я чётко понимала, что стала игрушкой «уважаемых господинов».

…Ты должна знать только одну вещь: степень свободы женщины определяется владеющим ею мужчиной…

…Не думаю, что ты хочешь знать, как в цирке животным прививают послушание и артистизм…

Всё со мной ясно. Но я не понимала, почему Энвер сказал, что продал меня Кемрану? Если охрана невольниц подчиняется инвалиду, причём здесь мой божественный мерзавец?

— И сколько я стою?

— Денег? Нисколько, — Кемран усмехнулся нагло и самоуверенно. — Не всё в этом мире продаётся за деньги.

У турков очень развита семейственность. Наверняка и криминальный бизнес у троицы общий, возможно, разделён: Энвер отвечает за невольниц, Месут — наркотики, а Кемран…

Сдавило внутри грудь и перехватило дыхание, когда пришло понимание: главный — Кемран. Парень, на которого никогда не подумаешь. Затворник на третьем этаже дома без охраны.

Неужели нет никакого выхода? Мозг отказывался принимать безысходность, трое, ушедшие по тропе в горы, словно путеводные звёзды, так и стояли перед глазами. Я уже была рада, что не поддалась порыву бежать за ними следом. Никуда они не денутся, пойдут той же дорогой и завтра, и через два дня. А мне надо подготовиться.

Я вышла из ванной, надела чистое бельё и домашний трикотажный костюм, спустилась в кухню и погремела крышками кастрюль, дверцами духовок, микроволновки и холодильника, наложила себе огромное глубокое блюдо еды, залезла в винный шкаф и взяла первую попавшуюся бутылку вина, прихватила вилку и штопор, сунула под мышку высокий бокал и в двери кухни столкнулась с Дамлой.

— Я могла бы накрыть стол… — недовольно пробурчала она, неодобрительно взглянув на Эверест в тарелке и алкоголь.

— Люблю есть в одиночестве.

— Пить тоже, — кивнула женщина.

— Лучше самой себя компании у меня всё равно нет. Хотя можете присоединиться. Посидим, поболтаем по-женски, вы мне о девушке с фотографии расскажете, и зачем я нужна Энверу…

— Ещё чего не хватало! — со злым сарказмом выплюнула привратница. — Я в хозяйские дела не лезу и…



— Мне не советуете — слышала. Но раз вы так любите своего господина, не логичнее ли мне рассказать всё, что знаете? Мне не нужен ваш Энвер, я хочу домой. Помогите мне, добрая женщина — дайте телефон позвонить отцу в Россию и в русское посольство… — я протянула раскрытую ладонь, чуть не уронив бокал.

Но женщина ответила:

— В поместье нет сотовых с международной сетью, только с внутренней. А у охраны только рация.

— Значит, Диренс просто подшутил надо мной… — прищурилась, а Дамла отвела взгляд. Но сейчас меня это не волновало. — Хорошо. Купите сим-карту с международной связью, вы же ездите на рынок. Или дайте мне выйти в интернет, ведь ключи у вас. И от кабинета Энвера тоже. — Я так и не опускала ладонь. — Или здесь видеокамеры?

Окинула взглядом потолок и стены.

— Только в коридорах и холле, — вдруг призналась женщина. — И вдоль главных дорог.

— Уже кое-что. Так что с ключами? И я хочу посмотреть комнату, где жила та девушка. Как ее звали?

— Ты суёшь нос, куда не следует.

— Дубль три. Впрочем, ладно, я сама всё узнаю.

Я снова подхватила бокал и повернулась выйти, но меня настигло и ударило в спину:

— Она хотела сбежать, как и ты, и господин убил её. Она оба её любили, но у господина с его невольницами разговор короткий…

…предсказуемая…

— …с невольницами у господина разговор короткий…

Не длиннее члена — знаю.

— …и дорога тебе потом только в один конец — на алтарь…

Я медленно, словно в спину вонзилась стрела и причиняла боль и неудобство, снова повернулась к женщине.

Энвер убил ту, которую любил? Ведь любил? Иначе зачем хранить её фото? Иначе почему так счастлив на нём?

— Энвер?.. — голос треснул и рассыпался в горле песком.

— Кемран Кара, — ответила Дамла почти одними губами, словно у стен есть уши, и добавила: — Интернет работает только когда в доме хозяин.

Она отвернулась от меня, давая понять, что больше не скажет ничего. Но она и так сказала многое, даже больше того, на что я рассчитывала. Хотя я, признаться себе, вообще ни на что надеялась. И на спонтанный побег теперь тоже.