Часы времени - Василий Акулов Страница 21

— Народу никого практически не было, как будто люди не гуляют по вечерам.

— Но ведь я видела Марфу, — заметила Дина.

— Может, ей надо было куда-нибудь срочно, — предположил Воронцов. — Но больше никого не было. Мало того, я еще видел всадников, которые, казалось, прочесывали местность, как будто следили за порядком или искали кого.

— Ну это еще неизвестно, — снова встрял Артем.

— Слушайте дальше. Дошел я, значит, до той самой площади, на которой церковь стоит. И стал свидетелем двойного убийства.

— Чего? — у Дианы вспыхнуло лицо.

— Я видел, как убили двоих людей, которые сначала успели спрятать кое-что рядом с одним столбом.

— Что именно? — спросил Фомичев.

— У них был небольшой саквояж, — сказал Максим, — а что в нем — не знаю.

— Интересно было бы посмотреть, — задумчиво проговорил Артем.

— Я так понимаю, что убили этих двоих именно из-за того, что было у них в сумке, — заявил Макс.

— Ты думаешь? — спросила его сестра.

— Мне так кажется, потому что нападавший спрашивал, где оно.

— Что оно? — Не знаю. Но явно то, что те прятали.

— А потом? — спросил Артем.

— А потом налетели эти кавалеристы и всех разогнали.

— А как же трупы? Их тоже разогнали?

— Нет, они остались лежать. Причем убили тех двоих, которые прятали сумку. Значит, получается, что никто теперь не знает, где лежит их сумка.

— И что? — спросила Дина.

— Я так думаю, — сказал брат, — что, наверное, и до сих пор никто этого не знает.

— Это же здорово! — закричал Фомичев.

— Там наверняка какие-нибудь интересные вещи. А раз никто не знает, где они лежат, то и взять их никто не мог. Следовательно, они лежат там до сих пор. До наших пор!

— Невероятно звучит, — сказала Воронцова, — неужели с того времени могло остаться?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Макс. — Я разделяю точку зрения Артема. Вот это и надо узнать.

— Надо, — согласилась девочка. — Вдруг там сокровища или еще какие-нибудь ценности?

— Видите, как интересно, — улыбнулся Воронцов. — Это просто судьба, что я пошел погулять. Правда, меня тоже чуть не заметили.

— Ну да, а вдруг убили бы? — испугалась Дина. — Что бы я родителям сказала?

— Ты вернулась бы за мной в более раннее прошлое, — заметил брат, — и исправила ошибку.

— Да, — подтвердил Артем, — в этом ты у нас специалист.

— Хватит прикалываться, — остановила ребят Диана, — лучше подумайте, что с сокровищами делать.

— С чего вы взяли, что там обязательно сокровища? — возразил Макс.

— Мне, кстати, старушка моя рассказывала, — сообщил Фомичев, — что в четырнадцатом году в поселке орудовала какая-то банда, которая грабила людей. Крали старинные иконы, драгоценные украшения и другие вещи, которые были, можно сказать, единственными дорогими предметами во многих семьях. В основном люди в поселке жили небогато, а то, что имели старинного, — свято хранили, как память от предков. Никто и на улицу не смел выходить по вечерам — боялись. Ценности так и не нашли. Так что очень может быть, что эти двое, которые прятали свою сумку, и были из этой банды. Делиться ни с кем не захотели, за это их и убили. А сокровища так и лежат до сих пор.

— Ага, — съязвила Диана, — нас дожидаются.

— А если бы ты ничего не увидел, то никто бы и не знал, что около церкви лежит таинственный саквояж, — задумчиво проговорил Фомичев.

— Слушай, — спросил Максим, — а про какую старушку ты рассказываешь?

— Я говорил вам, что спас на перекрестке бабульку, которую сбила машина. Я вернулся на несколько минут в прошлое и остановил ее. Вспомни: она меня еще на пироги звала.

— Да, помню, — ответил Максим.

— Вот я к ней потом пошел и поговорил. Она как раз жила в нашем городе в то время, про которое мы сейчас говорим. Видела, как церковь открывали, как Сергиева колоколом убило и многое другое.

— Опять этот колокол, — недовольно произнес Воронцов.

— Между прочим, она мне рассказала, что как-то раз наблюдала очень странную группу подростков, которые толпились в кустах. И говорит, что если бы не большой промежуток времени, что прошел с тех пор, то она бы подумала, что я один из тех ребят, потому что я сказал то слово, которое говорил тогда. А так как слово показалось бабульке странным и непонятным, то она его хорошо запомнила.

Дина открыла рот и стала быстро соображать.

— А сколько ей лет? — спросила она.

— Представляешь — девяносто пять. Но выглядит очень даже ничего.

— Значит, в четырнадцатом году ей было десять? — В глазах у девочки появился лукавый огонек.

— А как ее зовут? — опередил назревающий Динин вопрос Максим, который уже тоже стал догадываться, что это за старушка. — Только не говори, что Марфа.

— Нет, не Марфа, — ответил Артем и услышал, как друзья вздохнули с некоторым облегчением, — не Марфа, а Марфа Семеновна.

— Не может такого быть, — Дина подскочила со своего места, — не бывает таких совпадений!

— Каких? — не понял Фомичев.

— Мне надо с ней встретиться, — сказала Диана, — и поговорить.

— Собственно, именно этого я и хотел, — обиженно произнес Артем, — я же говорил тебе, что надо сходить к ней в гости.

— Вот это история! — смеялся Макс.

— Да что происходит? — недоуменно пожал плечами Фомичев. — Кто-нибудь расскажет мне, в чем дело?

— Я не помню, говорила тебе или нет, но я встречала в прошлом девочку, примерно моего возраста, — стала объяснять Воронцова, — она мне еще дорогу показывала к Сергиеву. Но потом мы поменяли будущее, и в следующий раз я с ней не разговаривала, но зато получается, что она видела нас в кустах.

— Ты думаешь, это она?

— Ну а кто же еще?

— Мало ли девочек на свете?

— Не знаю, — совершенно серьезно и машинально ответила Дина, — но если это именно она, то здорово получается!

— Да уж! Ничего не скажешь, — загадочно протянул Артем.

И было непонятно, то ли он о Марфе Семеновне это говорит, то ли откликается на Динин ответ по поводу количества девочек на свете.

— Это надо срочно рассказать Поле, — вспомнила Воронцова о подруге, — ей тоже будет интересно.

— Слушайте, вы как-то совсем забыли про сумку с сокровищами, — заметил Максим.

— И про это тоже надо рассказать!

— И что дальше? Этот вопрос поставил ребят в тупик. Одно дело думать о таинственной сумке, а вот принять какие-то меры — совсем другое.