Чего хочет женщина - Татьяна Полякова Страница 9

— Старичок не в духе? — спросил Лом.

— Не в духе. А кто это к нему пожаловал?

— Димка-то? Сын. То от папаши нос воротил, не желалзнаться, а тут забегал. Папа понадобился. Аркаша взялся его натаскивать.Династия. А я вчера в театре был.

— О господи. Как тебя занесло?

— Мужа твоего хотел посмотреть. Любопытно. Красивыймужик.

— Ага. Ален Делон.

— Не знаю такого. Видать, не из наших.

— Видать, Ломик, видать.

— Все дразнишь? — пропел Генка.

— Дразню. — Я сунула руку под его пиджак, Ломухмыльнулся, глаза стали маслеными, он обхватил меня коленками и шепнул:

— Сдурела? Увидят.

— Так нет никого.

Лом притянул меня поближе, зашептал горячо:

— Приходи ко мне, слышишь? Ты ж знаешь, как я тебяхочу. Как увижу тебя, выть хочется. Ну на кой черт тебе этот хрыч, а? Я тебятак ублажу…

— Ага, — хмыкнула я, — сам говорил: Аркашаголову оторвет.

— А ну его к черту.

Аркаша, легок на помине, выкатился из кабинета, а за нимДимка, полоснул меня взглядом и исчез за дверью. Аркаша потрусил к нам.

— Все обжимаетесь…

— Разговариваем, — ухмыльнулся Лом.

— Вижу, как вы разговариваете.

Я разглядывала его круглую физиономию, силясь отгадать,проболтался Димка или нет? Кроме обычного выражения ласковой глупости, на немничего не было.

— Это кто? Неужто сынок твой? — спросила я.

Аркаша нахмурился.

— Разглядела, кошка. Успела задницей крутануть.

— Не может быть у тебя такого сына. Откуда? Высокий,красивый.

— В отца, наверное, — хмыкнул Лом и тут жедобавил:

— Ну, пошутил…

— А Ломик прав, — мяукнула я, — наставилатебе рога лет двадцать пять назад дражайшая половина.

— Ты сына не трожь, — грозно сказал Аркаша, ивыглядел он при этом страшно забавно. Лом фыркнул и отвернулся, а я ресницамивзмахнула пару раз, в глаза дурнинки напустила и сказала ласково:

— Сынок у тебя, Аркаша, красавец и на тебя похож.Что-то есть, правда. Глаза, да, Ломик?

— Точно. И волосы. — Лом радостно хрюкнул и наАркашу покосился, а тот на меня.

— Ты на сына не смотри, слышишь? Я серьезно. Он пареньмолодой, кровь горячая, а ты своей задницей так накручиваешь, аж ресторанходуном ходит. Чего ты вообще сюда приехала, я что, звал?

— Нет. Теперь и позовешь, не приду. — Сделавсвирепое лицо, я направилась к выходу. Здесь меня Аркаша и перехватил.

— Ладушка, ну прости, Косой достал, ты с Ломомобжимаешься, Димка тебя увидел, неловко перед сыном. Ты бы поскромнее. Ну чегоиз юбки-то вылазить, а? Он мать любит, а ты… Ходишь точно кошка. Неудобно.

— Утомил ты меня, Аркаша, — сказала я. — Натебя не угодишь. То дай поглажу, то коленки убери, то соскучился, то не звал.Пошлю-ка я тебя к черту. Подумай на досуге, чего тебе от меня надобно, ипозвони.

Одно было хорошо: Димка промолчал. Следовало его найти ипоговорить. Аркашин домашний телефон я знала и воспользовалась им. Трубочкусняла матушка, ласково со мной поговорила и Димку позвала.

— Дима, — голосок у меня стал тоненький, ажзвенит, — нам встретиться надо. Приезжай.

— Нет, — отрезал он, а я заплакала.

— Приезжай.

— Не жди, не приеду, — и повесил трубку.

Где не приехать, приехал. Правда, часа через два и во хмелю.Глаза мутные, смотрел исподлобья, прошел, сел на диван. Я пристроилась в ногах,за руки его схватила и сразу реветь. Он горестно помолчал, погладил меня поволосам и сказал:

— Знаешь, как тебя мать зовет? «Отцова сука».

Положим, с их маменькой у нас старые счеты, но говорить ейтак все же не следовало.

— Пусть зовет как хочет. Я люблю тебя.

— Господи, Ладка, ты и отец. Не могу поверить. Скажи,все это время ты и с ним…

— Нет, — зарыдала я, тряся головой. — У нас сним давно ничего нет. Старенький он стал, не до того…

Димка дернулся и рявкнул:

— Замолчи, замолчи, слышишь…

— Дима, мальчик мой, — зарыдала я ещегромче. — Чего ты себе душу-то рвешь? Ну случилось и случилось, что жетеперь?

— Ничего ты, Ладка, не понимаешь. Как я тебя в домприведу, отцову суку, как?

«Так и не надо», — очень хотелось сказать мне, но этобыло не к месту, а ничего другое в голову не шло. Я стала Димке зажимать ротгубами, чтоб помолчал немного, потом начала торопливо расстегивать его штаны.

— Перестань, — сказал он, но не убедил меня, икончилось все так, как я и хотела.

Мы лежали обнявшись, Димка оглаживал мою грудь.

— Поговорю с отцом. Побесится и простит. Мать жалко,конечно, а что делать?

Мне это очень не понравилось.

— Подожди, Дима, я сама с ним решу. У меня лучшеполучится. Ты только не торопи меня. Я все сделаю, вот увидишь, все хорошобудет. Димка начал возражать, но я от его губ переместилась вниз, и его хватиломинут на десять, потом он про Аркашу забыл, сладко постанывал, шептал «Ладушка»и в конце концов со всем согласился.