Чего хочет женщина - Татьяна Полякова Страница 10

— А мой-то недоумок тоже в бандюги подался… Дружки,мать его… Ошалел от денег, еще и хвалится. Недоумок, как есть недоумок. Мордуотожрал, а мозгов не нажил. И откуда у Аркаши такой сын? Черт плюгавый,смастачил же. Боек был по молодости папашка.

В одном Танька была права: засветиться мы могли запросто.Следовало соблюдать осторожность. Я уговорила Димку встречаться пореже, дакакое там! Стоит ему позвонить, у меня уже коленки трясутся.

— Лада, — говорит он, — просто увидимся, вмашине посидим.

Как же, посидишь.

— Поедем, хоть на полчасика.

А в квартиру вошли и все на свете забыли. Я у Аркаши неделитри не появлялась. Знаю, что съездить надо, а душа не лежит. Все мысли только оДимке. После Восьмого марта он за мной заехал на работу.

— Ладушка, соскучился.

У меня с утра было дурное предчувствие, знала, что не нужнона квартиру ехать, но послушалась Димку, и мы поехали.

Димка на коленях возле постели стоял и мои бедра языкомнализывал, а я руками простыни мяла и сладко поскуливала. Та еще картина. Тутчерт и принес Аркашу. Вкатился в комнату и заорал:

— Ах ты, сука… Чуяло мое сердце, чуяло.

Димка дернулся, поднял голову от моих коленок, и Аркашаохнул:

— Сынок… — да так и замер.

Димка стал торопливо натягивать штаны, Аркаша хватал ртомвоздух, а в дверях Лом подпирал спиной косяк и ухмылялся. Я перевернулась наживот, положила головку на ладошки, задницу приподняла и мурлыкнула:

— Ломик, ты что ж в дверях-то стоишь, как не родной,ей-богу.

Лом хохотнул и на Аркашу покосился. Тот в себя пришел.

— Оденься, потаскуха, смотреть на тебя тошно.

— Перестань, отец, — подал голос Димка.

— Сынок, — запричитал Аркаша, — ну что ты сней связался, стерва она. Ведь все нарочно делает, из подлости, чтоб досадить.Ты думаешь, она с тобой спит так просто? Деньги ей нужны. Шлюха она, шлюха,сука бессовестная. Ты посмотри на нее, вон развалилась, кошка блудливая,подходи и бери кто хочешь, только деньги плати.

— Замолчи! — Димка пятнами пошел, глаза горят, аАркашка рядом с ним пританцовывает.

— Сынок, облапошит она тебя, помяни мое слово. Да еслиб я знал, что у вас по-хорошему, да разве ж я… Ты ведь мне сын и всего на светедороже. Только ее-то я знаю как облупленную. Погубит она тебя.

— Уйди, отец, — стиснув зубы, сказал Димка. —Прошу, уйди.

И тут Аркашка-стервец номер выкинул: взял и заплакал. Слезыпо его глупому лицу покатились, а он жалобно так заговорил:

— Дима, сынок, на что она тебе! Ты молодой, у тебя всевпереди, будут у тебя еще бабы, а мне, может, и осталось совсем ничего. Одна уменя радость в жизни, вот эта сучка. Прикипел я к ней.

На Димку смотреть стало страшно. Грудь ходуном заходила,глаза больные, бросился бежать вон из комнаты, схватил куртку, хлопнул дверью.

— Сукин ты сын, — сказала я Аркаше. — Родногосына в дураках оставил. Мастер. Что-то тошно мне с вами, пойду в ванную, а вывыметайтесь.

Пошла мимо Лома, он на меня глаза пялил вовсю, а мордадовольная.

— Что, Ломик, — сказала я ласково, напирая на негогрудью. — Твоя работа?

Он облизнулся, а Аркаша заорал:

— Уйди отсюда, уйди, пока не убил.

Следовало найти во что бы то ни стало Димку. А он исчез. Разпять домой звонила, трубочку маменька брала: «Димы нет». С утра возле их дома вмашине сидела, из автомата звонить бегала. Из дома он не выходил, и дома его,по словам матери, нет. Ясное дело, врет. Плюнула на все и пошла к нему.Маменька дверь открыла, увидела меня и глаза вытаращила:

— Ах ты, бесстыжая!

Я сделала шаг и рявкнула во весь голос:

— Димка где?

— Нет его, уехал.

— Врешь. Дома он.

— Уходи немедленно, милицию вызову.

— Вызывай. Не уйду, пока Димку не увижу.

Тут он и появился. Видок у него как с перепоя, глазабольные, лицо бледное.

— Идем, — сказала я и к выходу, он за мной, амаменька за ним.

— Дима, не ходи с ней, — закричала.

— Мама, успокойся, я сейчас, — ответил он.

Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал; спустились мы наодин пролет, у окна встали. Родительница все ж таки выскочила.

— Мама, — попросил Димка, — не надо весьподъезд по тревоге поднимать. Я сейчас.

Дверь она закрыла неплотно, подслушивала, язва. Мне,впрочем, на это было наплевать.

— Дима, — заплакала я, — не бросай меня,пожалуйста.

Он отвернулся.

— Тебе обязательно надо было себя шлюхой выставлять?

— А что мне делать? В ногах у родителя твоего валяться?Не дождется.

— Грязно все это, — сказал он, поморщившись, а ядернулась, точно меня ударили.

— Я тебя не обманывала. Ты знал с самого начала.

— Знал, только не про отца.

А у меня мысли путались. Надо было что-то сказать, убедитьего, заставить со мной поехать, а я только смотрела на него во все глаза,чувствуя, как сердце рвется на части. Протянула к нему руку, позвала:

— Дима.

Он дернул головой:

— Не надо.

Я бросилась бегом по лестнице, думала, за мной кинется,позовет… Не кинулся и не позвал. Я выскочила из подъезда, успев услышать, какхлопнула дверь в его квартиру. Села в машину, реву, слезы, как горох. Поехала кТаньке на работу, наревелась вдоволь, дождалась, когда муж в театр уйдет, идомой отправилась, опять реветь.

Едва приехала, как в дверь позвонили. Я кинулась со всех ноготкрывать, думала, может, Димка, а это Аркаша.

— Уйди! — крикнула я ему. — Уйди, мерзавец,видеть тебя не хочу.

Села на диван, лицо в подушку зарыла, а Аркаша в ногахпристроился и ласково запел:

— Ладушка, не плачь, радость моя. Ну что тебе Димка,только и хорошего в нем что молодость. А я-то тебя как люблю, а, Ладушка?Мне-то каково? Давай мириться.

— Уйди, подлюга, — заорала я, — тошно мне оттебя. Умру я без Димки.