Bye-bye, baby!.. - Виктория Платова Страница 8

– Влад, – тихонько позвала я. – Влад!.. Скажимне… Скажи мне хоть что-нибудь…

Ответа не последовало.

Около часа я пролежала на кровати, глядя в потолок сухими,невидящими глазами. Тело мое ныло, все кости казались переломанными, всевнутренности сбились в один бесформенный ком; куском мяса – вот чем я была.Куском бесполезного мяса, куском дерьма.

Если бы я действительно решила покончить с собой – я бысделала это именно сейчас. Но я не сделала. Такого счастья ты от меня недождешься, мой забавный Валентин. Мой смешной, потешный, забавный Валентин.

Через час я заставила себя подняться и принять душ. Мысль обэби вела меня под уздцы, тащила на коротком поводке, подталкивала в спину.Если мои расчеты верны (а они не могут быть неверными), то бэби уже приехаласюда. Или приедет в самое ближайшее время. Значит, есть вероятность увидеть еесегодня в «X-files», не будет же она сычом торчать в номере. Или в крайнемслучае – завтра. Либо в холле, либо у подъемника, либо на одной из трасс. Менясовершенно не беспокоило то, что я никогда не видела ее раньше.

Я узнаю ее.

В конце концов, ее… о, господи, дай мне силы это пережить!.,ее любил Влад, а я чувствовала Влада как никто. И потом – духи. Чертов «Ангел».Но если и это не сработает, если и это… Дня через три-четыре сюда приедет онсам. И тогда я точно узнаю ее. Она, бэби, будет рядом с ним. И тогда в ихбезоблачном горнолыжном (порнолыжном, твою мать, порнолыжном!) ландшафтенарисуюсь я. Я явлюсь им как бог из машины, с пистолетом «Макаров» в руке.Можно только представить, как вытянутся их физиономии, как затрясутся ихподжилки, как они наложат в штаны; кусок дерьма – не я. Куски дерьма – они.Собственно, вот для чего мне был нужен пистолет, вот зачем. Посмотреть насладкую парочку сквозь его дуло, а дальше…

Я понятия не имела, что будет дальше. Что будет, то и будет.Пробьемся касками, как говорит Шамарина.

А сейчас я отправлюсь в «X-files».

* * *

…Я сразу узнала ее.

Хотя она вовсе не была похожа на бэби. Мое усталое,измотанное арьергардными боями за Влада воображение рисовало платиновуюблондинку модельной внешности, со стертым среднестатистическом лицом карманнойКлаудии Шиффер, с самовлюбленными ключицами и мозгом пересмешника. Бэби должнабыла обожать трахаться под Кении G, жрать шоколад под «Пет Шоп Бойз» и груститьо быстротечности времени под Дженнифер Лопес. Бэби должна была повсюду искатьзеркала, подкрашивать губы, даже заходя в сортир, и задалбывать окружающих тем,какой волнительный писатель Паоло Коэльо. Бэби должна была быть женственна досостояния студенистости, но при этом мастерски превращать в желе своеголюбовника, как только он отказывал ей в какой-нибудь девичьей прихоти. И хотяплатиновые блондинки модельной внешности бывают совершенно разными, я хотелавидеть бэби именно такой.

Полной, абсолютной, восхитительной дурой, чтобы сказать(если не Владу, то хотя бы себе самой): и на эту кретинку ты меня променял?..

Я сразу узнала ее, я сразу узнала этот запах, он доминировалнад всем: над карликовыми побегами «Хьюго Босс», над чахлым подлеском«Мабуссен», над поваленными стволами «Органзы», над песчаной почвой«Самарканда».

«X-files» был переполнен: множество молодых и не очень лиц,покрытых мимолетным зимним загаром, множество компаний. Бэби же сидела застоликом в углу у окна, в абсолютном одиночестве. Именно из этого угла и тащило«Ангелом». За те десять минут, что я наблюдала за ней, к бэби подкатилось неменьше четырех типов. Очевидно, с подогретой алкогольными парами жаждойпознакомиться. Но всех четверых бэби каким-то образом спровадила.

Что ж, я буду пятой.

Прихватив в баре кофе и рюмку коньяка, я направилась ввонючий ангельский угол.

– Вы позволите? – спросила я, остановившись устолика. И чуть было не добавила «бэби», но вовремя спохватилась. – Выпозволите присесть?

– При условии, что вы не будете ко мнеприставать, – лениво процедила бэби.

Однако!..

– Не буду.

– Тогда прошу.

Ей, действительно, было двадцать. Никак не больше, ни надень. И она была не блондинкой, а самой натуральной брюнеткой. Короткая, почтиэкстремальная, мальчишеская стрижка венчалась концептуальной буддистскойкосичкой, а в правом ухе болталась сережка в виде креста. Туда же, в правоеухо, был воткнут наушник от плейера. Сам плейер лежал на столе в компаниизажигалки «Zippo», стакана с молочным коктейлем, рюмки водки и двух пачек«Мальборо». Из пепельницы уже торчало штук десять окурков: бэби выкуриваласигареты до самого фильтра. Так в двадцать лет курила я сама.

По «X-files» свободно перемещались массы сизого дыма, в нембыло шумно и тепло, но не настолько, чтобы сидеть здесь в майке. А бэби сиделав майке. Уж не для того ли, чтобы каждый желающий мог по достоинству оценить еевоинственно торчащую грудь, ее провокационно выпирающие соски? Уж не для тоголи, чтобы каждый желающий мог полюбоваться ее шикарными татуировками:растительный орнамент на правом предплечье и кельтский узор, опоясывающийлевое. Шею бэби стягивало с полдюжины дешевых бус, которые можно купить в любоммагазинчике, торгующем псевдоэтнической лабудой. И еще… еще бандана назапястье.

Бандана добила меня окончательно.

Некоторое время я рассматривала бэби, я жадно пожирала ееглазами, нисколько не стыдясь своей жадности.

– Что-то не так? – поинтересовалась наконецбэби. – У меня что, сопля из носа торчит?

– Нет. – Я смутилась. – Все в порядке. Сопляне торчит.

– О'кей.

Слово «о'кей» я ненавидела ничуть не меньше, чем междометия«йоу» и «бла-бла-бла», но слетевшее с губ бэби, оно почему-то не вызвало у меняпротеста.

А самым странным оказалось то, что бэби вообще не вызвала уменя протеста.

Ее нельзя было назвать ни красивой, ни даже хорошенькой, но…Она была ослепительна.

Ослепительна. Именно так. Высокий упрямый лоб, резкоочерченные скулы, широкие, почти мужские брови и глаза цвета гречишного меда.Глаза были особенно хороши. Глаза и губы по-детски пухлые, смугло-розовые. Дажекрохотная болячка в правом уголке нисколько их не портила.

– Что вы слушаете? – спросила я.

– А-а… Одних мощных людей.

– Что именно? – Я проявила завидную настойчивость,я была готова на все – лишь бы бэби не сорвалась с крючка.

«Раммштайн», «Гуано Эйпс», хор балканских цыган, на худойконец – Земфира со товарищи, какая разница, что слушает бэби?

Но ее ответ меня поразил:

– Джазовые ребята. «Сингерсанлимитед».

«Singers Unlimited»! Я обожала «Сингерсанлимитед»,

я заслушала до дыр три их диска, их изощренный и прозрачныйджазовый вокал заставлял мое сердце биться быстрее, а ноздри трепетать. Я почтине расставалась с ними, пока не появился Влад. А когда он появился – ярассталась не только с ними, я рассталась со всем. Без всяких сожалений.