Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова Страница 6

— В пригород.

— Что ты дурака валяешь? Возьми с собой Вальку, онадвокат, ложку мимо рта не пронесет.

— Ты не поняла. Дядю будут поминать исключительнородственники, для этого все на три дня приглашены в дом.

— Покойным?

— Одной из племянниц, которая с ним в этом доме жила.Похоже, у гражданки с головой проблемы: все в лучших английских традициях, ивсе такое. Оттого я и зову тебя с собой: как бы чего не вышло.

— То, что твоя Зинаида Петровна родню видеть нежелает, — понятно. И то, что кто-то с удовольствием сыпанул бы ей в компотмышьяка, тоже удивления не вызывает.

— Помягче о родне, помягче, — попросила Танька,растянув рот до ушей.

— Однако, — продолжила я, — она слишкомувлеклась своими фантазиями.

— Я бы решила так же, зная добрый нрав и незлобивыйхарактер этой замечательной женщины, — вздохнула сестрица, — но тутесть нюансик. Дядя скончался не просто так.

— А как? — скривилась я.

— Отравили бедолагу. Именно это решили родственники.

— А милиция что решила? — поинтересовалась я.

— Не поверишь, но милиция практически с нимисогласилась.

— Нельзя ли поконкретнее?

— Можно. Дядя умер от приступа удушья, ибо страдалаллергией, не помню на что. Короче, доброжелатель сыпанул старичку дряни, накоторую у него аллергия. Это спровоцировало приступ удушья, в результатекоторого он и скончался.

— А такое правда бывает? — не очень-то поверила я.Оказалось, напрасно.

— Бывает, — совершенно серьезно кивнулаТанька. — Он астматик, а аллергия была на двадцать одно наименование. Тыне поверишь, оказывается, можно укокошить человека, дав ему шоколад, если учеловека на него аллергия.

— Он что, дурак — шоколад жрать, зная, что копытаотбросит? — разозлилась я, решив, что Танька морочит мне голову.

— Можно в коньяк сыпануть, разумеется размельчив передэтим. Или в кофе. Да куда угодно можно. Думаешь, болтаю? Ничего подобного. Явчера с Марком консультировалась, и он подтвердил: вполне.

Марк работал патологоанатомом, но особого доверия у меня невызывал. Такого навыдумывает с серьезной миной и околонаучными терминами… Ушираспустишь, подбородок отвалишь, потом чувствуешь себя дура дурой.

— Он скажет, — пробормотала я, на что Танькарезонно заметила:

— Иногда и он дело говорит. Короче, не знаю в деталях,что там, но, похоже, дедулю отравили. По крайней мере, менты там суетятся. Аони, ты знаешь, просто так утруждать себя не любят. Выходит, если дело нетемное, то и не совсем светлое. А так как, по словам Зинаиды Петровны, там всекак один отравители, отправляться я туда опасаюсь.

— Так, может, и не стоит? — внесла я, на мойвзгляд, здравое предложение.

Сестрица скривилась:

— Интересно же. Что оставил, да и вообще…

— Это конечно, — вынуждена была согласиться я.

— Поедешь? — спросила Танька с надеждой.

— Само собой, — кивнула я. Конечно, у меня былидругие планы, но сестры для того и существуют.., чтобы портить жизнь и недавать расслабиться. — Когда? — спросила я, очень надеясь, что ехатьпридется не скоро, а там, глядишь, все как-нибудь утрясется и ехать вообще непонадобится.

— Сегодня, — ответила Танька, убив мою мечту взародыше.

— Почему сегодня? — шмыгнув носом,поинтересовалась я.

— Потому что время икс наступает сегодня. Адвокатпрочтет нам завещание.

— Сегодня вполне мог поехать твой Витька.

— Ты мне сестра или кто? — разгневалась Танька.

— Я практически готова, — поспешно сообщила я.

Но сразу мы, конечно, не поехали. Попили чаю, поговорили освадьбе. Мысль праздновать ее под водой Таньку увлекла, и я забеспокоилась. Онобы и ничего, пусть бы ныряли на здоровье, но ведь избежать приглашения мне неудастся, и если для папы с мамой возможны поблажки, то для меня… Когда сестраумная, а у тебя самой мозгов самую малость, лучше так не шутить.

— А можно столы накрыть где-нибудь в парке,приземлиться на парашюте, — озарило сестрицу. — А что? Выглядит. Каксчитаешь?

— Думаю, в парке приземляться не очень удобно, можнозацепиться за дерево. А вообще мысль. Гости тоже будут прыгать?

— Конечно.

— Тогда достаточно накрыть маленький столик, и затратпрактически никаких. Небольшой оркестр, который сыграет Мендельсона и, еслипонадобится, Шопена.

— А еще лучше приземлиться на крышу, — озарилоТаньку. — И там столы накрыть. Супер.

— Тогда Мендельсона не надо, один Шопен.

— Почему?

— Зачем понапрасну инструменты истязать?

Танька выдала еще несколько гениальных мыслей, чему я непрепятствовала, увлечется, и мы, возможно, никуда сегодня не поедем. Но тутсестрица взглянула на часы, бойко вскочила и гаркнула:

— Погнали.

— Как считаешь, мне понадобятся какие-нибудьвещи? — подала я голос.

— Ага, — кивнула Танька. — Соберичто-нибудь.., и мне прихвати самое необходимое. Я о вещах не подумала, а едемвсе же на три дня.

Я, не особенно торопясь, собрала сумку, уже не веря, чтоудастся избежать поездки, и мы покинули квартиру.

День был восхитительным, солнце светило, завтра обещалидвадцать пять градусов, и у меня, конечно, были планы… Я тихо вздохнула, боясь,что Танька услышит и уличит меня в отсутствии сестринских чувств.

Возле подъезда стояла «Альфа-Ромео», принадлежащая Витьке.На ней вот уже полгода ездила сестра. Я тоже мечтала о машине, сгодились бы истаренькие «Жигули», но пока и на них денег не хватало, а занимать я не люблю.Как известно, берешь чужие, а отдаешь всегда свои. Однако, когда Танька возиламеня на своей машине, сердце мое переполнялось гордостью и восторгом.

— Красавица, — не удержавшись, прошептала я.

— Кто? — навострила уши Танька.

— Машина.

— А-а.., мне «тэтэшка» больше нравится. Вот еслиотвалят нам наследство, куплю себе «аудюху», Витьке «Хаммер», а тебе этуподарю.