Дети луны - Борис Акунин Страница 5

Пасмурный августовский вечер. Белесые тени за окном пустойквартиры в конце Большого проспекта на Васильевском острове. Из обстановкитолько стул да несколько ящиков. В углу большой ворох разноцветной одежды,будто украденной из театральной гримерки: балахоны, широченные блузы, широкополыешляпы, шутовские колпаки, маскарадные личины. Струйка голубого дыма изпереполненной пепельницы.

– …Без тебя знаю, что эгофутуристы и декаденты не однои то же, – огрызнулся князь, взбивая Алексею короткие волосы проволочнойщеткой. – Не нужно считать меня солдафоном. Но шушера, которая собираетсяв этом кабаре, вроде как сама по себе. Не вполне декаденты и враждуют сфутуристами. Они называют себя «эпатисты». Только не спрашивай меня, что этотакое и в чем суть. Эпатировать буржуазную публику, наверно, хотят. Кабакдействительно оригинальный. Сам увидишь. Разодеты все – парад мертвецов, бунт всумасшедшем доме.

– Поэтому ты и нарядил меня пугалом?

Из кучи тряпья ротмистр, собственноручно готовивший Романовак внедрению, выбрал хламиду ядовитого желтого цвета, штаны в красно-зеленуюполоску и мушкетерскую шляпу с облезлым пером. Оставалось лишь удивляться,откуда в реквизитной Жандармского корпуса взялась подобная дрянь.

– Боюсь, недостаточно. – Козловский смотрел надело своих рук с сомнением. – Знаешь, что такое дресс-код и фас-контроль?

– Это когда в дорогом ресторане или клубе встречают поодежке. Кто неприлично выглядит – от ворот поворот.

– Вот-вот. Только у «Детей Луны» всё шиворот-навыворот…Нет, чего-то не хватает… Саранцев! – крикнул ротмистр в сторону кухни, гдесидели филеры. – Сколько у нас времени? Где объект? Донесения были?

Из коридора выглянул старший филерской группы Саранцев,самый опытный из сотрудников Козловского.

– Только что Зайкин звонил, ваше благородие. СНиколаевской набережной. Там близко 4-е почтово-телеграфное отделение, так ондогадался с платного телефона позвонить. Говорит, девица сидит, на водусмотрит. Сорок минут уже.

– Никто к ней не подходил?

– Пока нет.

Романов с отвращением потрогал торчащие дыбом волосы.

– Может, зря ты меня уродуешь? Скорее всего у Шаховойвстреча с резидентом там, на набережной, и назначена.

– Хорошо бы, конечно. Там его ребята и взяли бы. Тольковряд ли. – Козловский вздохнул. – Это у девчонки привычка такая.Вчера тоже, прежде чем в клуб прийти, битый час сидела, на реку смотрела. Да ине дураки немцы устраивать рандеву на открытом месте. Встреча будет в кабаре,это точно… Что бы на тебя еще такое нацепить?

Он прохромал к реквизиту, стал раскладывать одежду на полу,больше было негде.

Квартиру для проведения операции сняли сегодня и никак необорудовали, только телефон протянули. Ни мебели, ни черта – хоть в кегли наполу играй. Зато из окна видно клуб «Дети Луны», унылое здание складского типа.На красном кирпиче фасада большими буквами по-русски и по-немецки начертано:

«Т-во БЕКЕРЪ

С.-Петербургъ – Берлинъ

Рояли, пианино, пианолы»

Алеша уже знал, что раньше, до немецких погромов, тамдействительно находился склад музыкальных инструментов. В столице многиезаведения, раньше принадлежавшие германским и австрийским фирмам, теперьсдаются за бесценок.

– Арендный договор заключен полгода назад, на имявладельца кабаре. Про него я тебе еще не рассказывал…

Времени на подготовку к операции было мало, поэтомуэкипировку приходилось совмещать с инструктажем и введением в курс дела.

– Это субъект из породы людей, кому сейчас раздолье.Сам знаешь, сколько на Руси-матушке развелось любителей половить стерлядку вмутной воде. Откуда их столько повылазило! Владелец этого вертепа в мирнойжизни был антрепренером и импресарио всяких-разных затей легкого жанра.Оперетки, буффонадки, антрепризки и прочее подобное. Подвизался все больше вглубинке, где публика попроще. Теперь же заделался иностранцем.Уругвайско-подданный. Или парагвайско? Я читал сводку, да запамятовал. В общем,что-то знойное, южноамериканское.

– Правда? – заинтересовался Романов, никогда невидавший живых уругвайцев и тем более парагвайцев. – У них там какой язык– испанский?

– Наверно. Но этот господин вряд ли знает по-испанскихоть слово. Он такой же парагваец, как мы с тобой. За месяц, прошедший междувыстрелом в Сараеве и объявлением всеобщей мобилизации, кое-кто из жителейРоссийской империи сообразил поменять подданство. Консулы некоторых нейтральныхстран сделали на этом неплохую коммерцию.

– Этот тип стал южноамериканцем, чтобы не идти в армию?

– Разумеется. Одни в окопах гибнут, другие жиреют. Каксолдаты говорят: кому война, а кому мать родна.

– А как его зовут?

– Смотря где. Черт! – Козловский решил украситьнаряд «эпатиста», стал пришивать к рукаву золотую бумажную звезду, но с иголкойуправлялся неважно и уколол себе палец. – …В «Детях Луны» его зовутКаином. Там почти у всех какие-нибудь дурацкие прозвища, одно инфернальнейдругого. Одевается господин Каин соответственно: черный фрак с краснойподкладкой, черная полумаска. Но «Дети Луны» не единственное его предприятие. Унего есть кабаре «Ше-суа» – совсем в другом роде: безо всякой декадентщины,развеселое, для неизысканной, но денежной публики. Там он обычно носит розовыйсмокинг с искрой и зовется «дон Хулио». А еще прохиндею принадлежит ресторан –то есть, пардон, трапезная «Русь святая». Это заведение для патриотическойпублики, близ Таврического дворца. Туда ходят депутаты из крайне правых, многоофицеров, военных чиновников. В «Руси святой» владельца называют «Ульян Фомич»(между прочим, это его настоящее имя-отчество), и носит он френч военногопокроя.