Круиз самодовольного амура - Дарья Калинина

Вернувшись в «Дубочки» к хорошо нам знакомым, дорогим и любимым Василию Петровичу и его жене Алене, мы застали их за сборами в дорогу. В комнате хозяйки прямо на застеленной покрывалом кровати стояли два раскрытых чемодана. В один – самый большой и вместительный, обтянутый добротной телячьей кожей, Алена сосредоточенно складывала свои вещи, стараясь не упустить ничего, что могло бы ей пригодиться в поездке. А второй чемодан поменьше, зато из кожи крокодила, находился в ведении горничной – Марины. Горничная укладывала в него вещи хозяина.

Алена между делом одним глазком поглядывала в сторону окна, где по небу ползли низкие серые тучи, и бормотала себе под нос:

– Плащик на случай похолодания. Зонтик на случай дождя. Сменные туфли с закрытым носом на случай, если на дорогах будут лужи.

– Алена Игоревна, – отозвалась Марина, – а не слишком ли вы много думаете о дожде, плохой погоде и вообще о проблемах? Смотрите, накликаете!

– Марина, занимайся своими делами, – отмахнулась Алена от горничной и продолжила бормотать: – Итак, платье на первый день у меня уже тут. Дальше – костюм на второй день. А вот что же надеть на третий день праздника?

– А куда пойдете-то? – влезла любопытная Марина.

– Подразумевается прогулка на лоне природы. И что же мне взять для общения с природой?

– Эх! – вздохнула Марина, словно услышав лишь первую часть фразы своей хозяйки. – Вот бы и мне тоже… на природу… вместе с вами.

Алена не отреагировала на намек служанки. Как раз в этот момент она извлекла из вороха тряпок свои любимые джинсы и воскликнула:

– Ага, пожалуй, вот эти брючки мне как раз и подойдут!

– Ну уж, выкиньте вы их обратно! – снова вмешалась Марина. – Они ж у вас чисто белые. На природе вы на них мигом пятен насажаете, потом комплексовать будете и нервы Василию Петровичу все вымотаете, что у вас брюки-то грязные. Вот поехала бы я с вами, я бы вам эти ваши брюки хоть каждый день стирала. Даже по два раза на дню!

Голос горничной звучал вкрадчиво. Тем не менее Алена отмахнулась от нее:

– Марина, помолчи, а?

Но горничная была человеком упрямым и твердолобым. Если уж Марине охота было высказаться, она это делала, невзирая на ранги и лица.

– И утюгом бы сушила, – бубнила она свое.

– Марина, ты с нами не поедешь, это исключено.

– Тогда что-нибудь практичное возьмите, раз на природу поедете, – велела горничная своей хозяйке. – Коли стирать там вам некому будет, так серое наденьте. На нем хоть грязь не так видно.

– Без тебя разберусь.

Серый был самый нелюбимый Аленой цвет. И конечно, горничная не могла этого не знать. Она специально посоветовала выбрать его Алене, зная, что это вызовет у хозяйки раздражение. Со своей стороны, назло горничной Алена сунула к белым брючкам еще и белоснежную кружевную кофточку, в которой сама себе казалась то ли снежинкой, то ли пушинкой.

– Мне-то что, – пробубнила Марина, наблюдая за действиями хозяйки. – Я же с вами не еду. Сами возиться с белым-то будете. Вот не берете вы меня, а чего не берете-то? Жалко вам?

– Мы сто раз с тобой говорили об этом. Ты не едешь – и точка!

– Ну, воля ваша, – в очередной раз вздохнула горничная. – А только для природы такие вещички не годятся. Я вам потом другие подберу. Серенькие!

– Только попробуй! На Василии Петровиче отрывайся.

Чемоданом Василия Петровича и впрямь занималась исключительно горничная Марина. У Алены и из-за своих вещей голова шла кругом, где уж ей отвлекаться еще на вещи мужа. Она лишь время от времени приглядывала за действиями горничной, чтобы в случае чего пресечь откровенное неповиновение. И в то же время понимала: если Марина вздумает поступить по-своему, она именно так и сделает.

Несмотря на свою относительную молодость – когда горничная появилась в усадьбе, ей не было еще и двадцати, – Марина пользовалась уважением среди прочих слуг. Она работала в «Дубочках» с самого начала их существования, и как-то так получилось, что с самого первого дня работы в усадьбе взялась опекать хозяев, словно малых детей.

С тех пор прошли годы, но ничего не изменилось. И хотя Алена иной раз сердилась на горничную за самовольство, но потом была вынуждена признать: поступки Марины всегда были практичны и имели смысл. А вот действия самой Алены, увы – далеко не всегда.

– Ладно, не обижайся. Добавь к нашим вещам все, что сочтешь нужным.

– Вот уж спасибочки, – пробормотала Марина таким тоном, что каждому стало бы ясно: она и без хозяйского разрешения поступила бы именно так.

Что касается владельца поместья, то Василию Петровичу и вовсе было не до чемоданов. Он был занят тем, что отдавал распоряжения по хозяйству, которое он собирался оставить, шутка ли, на целых семь дней!

Дело в том, что где-то месяц назад хозяевам «Дубочков» по почте пришло красиво оформленное завитушками и звездочками приглашение на свадьбу дочери их давних друзей – Филиппа и Насти.

– Мы поедем? – спросила Алена, глядя на мужа и вертя в руках открытку.

Василий Петрович почесал за ухом и зачем-то уточнил:

– Свадьба у Евлалии?

– У Филиппа одна дочь, зовут ее Евлалия, и у нее свадьба. Так что? Поедем?

Василий Петрович тут же принялся вздыхать, переживать и тяготиться. Так с ним бывало всякий раз, когда приходила нужда оставить хоть на короткое время их «Дубочки». Ехать ему категорически не хотелось, это было видно невооруженным глазом. Но и отказаться было бы невежливо. Да еще Алена не отставала, она каждое утро напоминала мужу о необходимости данной поездки. И недели через две Василий Петрович начал смиряться с неизбежностью. А потом, окончательно признав, что проиграл, скомандовал:

– Едем!

Изначально Филипп был другом Василия Петровича. Но как-то так получилось, что с годами дружеские отношения распространились и на женщин. Настя подружилась с Васей, потом с Аленой, и дружеские отношения гармонично распределились на всех членов двух этих семей. Так что свадьба дочери Филиппа и Насти была для Василия Петровича и Алены практически свадьбой собственной дочери, которой у них никогда не было. После получения открытки почти целый месяц супруги морально готовились к предстоящим торжествам. И вот теперь они были готовы ехать в путь.

В процессе сборов Алене попалась в руки та самая пригласительная открытка от Евлалии, с которой все и началось. Алена не удержалась и развернула открытку, на которой буквально не оставалось ни единого свободного местечка. Даже само слово «свадьба» было втиснуто между причудливой розочкой необычного пестрого окраса и упитанным малышом, с видимым напряжением несшим перед собой два огромных золотых обручальных кольца.