Мираж черной пустыни - Барбара Вуд Страница 47

Она шла рядом с Джеймсом и мечтала о том, чтобы это происходило каждый день ее жизни.

— Мальчики оповестили нас о рождении теленка, — сказала она.

— Да, одна из наших молочных коров отелилась. Они всегда требуют к себе повышенного внимания во время отела. Теленок шел задними ногами вперед; я его перевернул, и все обошлось без проблем. Слава богу, у меня самый лучший скотник в протекторате.

— Ты не слышал? Мы уже колония.

Он рассмеялся.

— Да, я и забыл. Мне понадобится целая вечность, чтобы привыкнуть к этому. Для меня так король Эдуард все еще жив и царствует!

По дороге от дома до молочной Грейс то и дело окликали и приветствовали пастухи и работники фермы. Все знали ее: она была частой гостьей на Килима Симба. Приезжая в гости к Люсиль или привозя Джеймсу микроскоп, она часто оказывала некоторым из них медицинскую помощь. На ферме Дональдов царили шум и суета: слева от нее работники прогоняли через помывочную зону мясной скот; справа топтался молочный — выстроенные в ряд коровы ожидали начала доения. В небольших загонах резвился молодняк; в кормушки накладывали сено; трое африканцев пытались справиться с норовистым гернзейским быком. Килима Симба была одной из крупнейших животноводческих ферм в Кении; она снабжала мясом и молочными продуктами большую часть Восточной Африки. Но несмотря на это, Джеймс Дональд, как и многие другие фермеры, продолжал ходить у банка в должниках.

— Смотри под ноги, — сказал он, беря ее под руку.

— Что ты хотел мне показать?

— Увидишь!

— Ты такой таинственный.

— Это сюрприз. Что-то, над чем мне пришлось немного поработать. Не хотел говорить тебе об этом раньше, ждал, пока закончу. Думаю, тебе это понравится.

Они обогнули угол молочной, где на грузовик Джеймса грузили бидоны с молоком, которым предстояло отправиться на рынки Найэри и Каратины.

— Это здесь, — произнес Джеймс, открывая дверь в молочную. — Будь осторожна: тут скользко.

Внутри маленького каменного здания было прохладно и темно. Джеймс прошел через все помещение к другой двери, которая вела в пристроенный к молочной сарайчик с бревенчатыми стенами и крышей из рифленого железа. Два окна пропускали солнечный свет и свежий воздух; грязный пол покрывал старый ковер. Онемевшая Грейс стояла посредине маленького, шесть на шесть футов, помещения.

— Я тебя удивил? — спросил Джеймс.

— Да…

Две стены от пола до потолка были увешаны полками; возле третьей стоял верстак. Каждый пятачок был заставлен банками и коробками, бутылками и книгами. Верстак смахивал на аптекарский: на нем находились куча пробирок, сосуды для выращивания микроорганизмов, баночки с химикатами; а в центре всего этого великолепия возвышался блестящий новенький микроскоп.

— Ну, что скажешь?

Комната была такой маленькой, не больше чулана, что Джеймс стоял практически вплотную к ней.

Грейс обвела комнату взглядом.

— Просто замечательно.

— Потребовалось немного времени, чтобы собрать все это, — сказал Джеймс, проводя рукой по гладкой поверхности верстака и любовно касаясь предметов лабораторного оборудования, словно они были священными реликвиями. — Доставку ждал целую вечность. Веришь или нет, но большая часть оборудования пришла из Уганды. У них весьма развита научно-исследовательская деятельность.

— Ты молодец, — тихо произнесла Грейс, думая обо всех тех моментах, произошедших за последние четырнадцать месяцев, когда она, получив от Джеймса послание, в котором он просил одолжить ему микроскоп, бросала все, вскакивала на лошадь и мчалась к Килима Симба, где он ждал ее с широкой улыбкой на лице и бесчисленными словами благодарности. В течение часа они стояли, склонившись над предметным стеклом микроскопа; затем диагностировали последнюю напасть, поразившую его скот; и, наконец, в течение еще одного часа, самого замечательного времени, сидели перед потрескивающим огнем и потягивали бренди. Грейс жила этими встречами.

— Мир совершенствуется, Грейс, — продолжал он. — Дни животноводческих ферм, управляемых по старинке, прошли. Сегодня всем этим нужно управлять с помощью микроскопа и шприцев для подкожных вспрыскиваний. Я же не могу постоянно пользоваться твоими.

— Я не возражаю.

— Я знаю. Ты очень добра. Но теперь у меня есть своя лаборатория, и я больше не буду донимать тебя своими просьбами.

Грейс молчала. Она стояла, повернувшись к нему спиной, наблюдая через окно за тем, как пастухи метили уши только что привитых коров.

Джеймс стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела.

— Грейс, — тихо окликнул он ее. — Тебя что-то беспокоит?

— Нет, — ответила она слишком поспешно. Затем добавила: — Вообще-то, да.

— Что случилось?

— Ничего такого, с чем бы я не смогла справиться.

Он положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе. За исключением тех кратких моментов, когда она плакала в его объятиях — над телом бедняжки Матенге и в хижине Гачику, после кесарева сечения, — Грейс никогда не находилась в такой близости от Джеймса.

— Ты такая скрытная, Грейс, — произнес он с легкой улыбкой на лице. — Никогда ни с кем не поделишься своими проблемами. Думаешь, тебе так лучше?

— Я делюсь ими со своим дневником. Когда-нибудь, после моей смерти, кто-нибудь найдет его, прочитает и не на шутку озадачится.

— Расскажи мне о своих проблемах, Грейс.

— У тебя и своих хватает.

— Получается, тебе не нужны друзья?

Его руки по-прежнему лежали у нее на плечах; как бы ей хотелось, чтобы они лежали там вечно.

— Что ж, хорошо, — ответила она, вынимая из кармана юбки письмо. — Ты знаешь, что я писала в миссионерское общество в Суффолк и просила их прислать мне квалифицированных медсестер. Каждый месяц эта организация выдает мне чек на небольшую сумму, которую составляют пожертвования из различных приходов в окрестностях «Белла Хилл». Эти деньги плюс три сотни фунтов, которые я ежегодно получаю от правительства, и мой собственный доход от наследства — вот все, что поддерживает на плаву мою клинику. Но из-за сложной экономической ситуации и нескольких неудачных капиталовложений моего отца мой доход с его имущества значительно сократился. Я и так не знала, как буду сводить концы с концами, а тут еще пришло это письмо.

Джеймс взял протянутое письмо и, нахмурившись, прочитал его.

— Они не будут присылать тебе денег до тех пор, пока не приедут и не проведут полную инспекцию твоей клиники? Какого черта? Они что, думают, что ты их обманываешь?

Грейс повернулась, достала из-под стола табуретку и села на нее.

— Есть здесь парочка-другая миссионеров, которые жалуются на то, что я не веду дела как следует. Что у меня нет священника, что я не провожу богослужения, что я не обращаю туземцев в христианскую веру. Думаю, кто-то из них написал об этом в Общество, и теперь они делегируют сюда своих людей, чтобы проверить все это и решить, заслуживаю ли я их подаяний. Джеймс, если Общество прекратит свои субсидии, то правительство решит, что моя миссия — вещь незаконная и никому не нужная и тоже отберет свои три сотни, тогда я потеряю все!