Западня Данте - Арно Делаланд Страница 35

— У Контарини нам было лучше, — пробормотал Ландретто.

Виравольта топнул по траве, сбрасывая с каблука прилипший кусок земли. Проверил оба пистолета, засунутые за пояс по бокам, рядом со шпагой, и снова прикрыл их плащом. Они стояли в тени дерева, шелестящего в темноте листвой. Не сводя глаз с виллы, Пьетро нахмурился:

— Мы ничего толком не увидим, если луна нам не поможет. Когда совсем стемнеет, мне придется подобраться поближе. А ты, Ландретто, отведешь лошадей, но не слишком далеко. Если предстоит быстро сматываться, я бы предпочел легко тебя отыскать. Видишь вон тот холм? Это будет нашим местом встречи. Ты знаешь, что делать, если я не появлюсь до рассвета.

— Ясное дело.

Они подождали еще немного. Казалось, весь мир заселен призраками. Можно было легко себе представить толпы стенающих привидений, вылезающих из могил побродить по окрестностям, а звон их цепей сливался с посвистыванием ветра. Время от времени появлялся бледный месяц, тут же скрывающийся за облаками. Около десяти часов Пьетро с Ландретто разделились. Слуга отправился на холм, а Виравольта подкрался к окружавшей виллу низкой стене и настороженно замер. В ночи блестели лишь его глаза. Он ни на секунду не ослаблял внимания. В мозгу постоянно крутились недавние события. Пьетро размышлял о доже, об у виденных гравюрах, о грешниках, погруженных в адские болота, о воплях мучимых, о Марчелло Торретоне и отце Каффелли, объединенных тайной… Вспоминал лица куртизанки Лучаны Сальестри и сенатора, пришедшего в ужас при упоминании о Химере…

И, наконец, мысль об Анне Сантамарии, Анне, какой он увидел ее на Мерчерии, царапнула ему сердце и вновь вызвала растерянность, которую он испытал тогда, не зная, как себя повести…

Обо всем этом размышлял Пьетро, стоя на коленях под тисом.

Двумя часами позже, когда он все еще был погружен в мысли, кругом по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь ветром. Становилось все холоднее. Собаки наконец успокоились, птицы заснули. Пьетро, почувствовав усталость, потянулся и сел у стенки. Он начал думать, что стал жертвой дурной шутки. Стоит ли ждать до рассвета? И именно в тот момент, когда он собрался было не без горечи серьезно обдумывать эту мысль, что-то услышал. Мгновенно встав на колени, он чуть приподнялся и посмотрел за стену.

Шаги. Да, точно шаги. Кто-то шел по влажной земле. Затем загорелся факел.

Пьетро почувствовал, что к нему возвращается азарт.

Факел полыхал в нескольких метрах от него, между двумя кустами, на одной из аллей парка. Казалось, он движется сам по себе. Через несколько секунд факел остановился. Пламя его поднялось к небу. Пьетро различил фигуру в капюшоне, вроде бы смотрящую в другую сторону. Таинственный пришелец снова двинулся вперед, потом опять остановился и наклонил голову. Загорелся еще один факел.

Пьетро не сводил глаз с обоих силуэтов. Он четко видел, как они приблизились к разрушенной арке позади одного из садовых фонтанов. Должно быть, некогда она обозначала вход. Затем вдруг факелы приблизились к земле, постепенно опускаясь, и внезапно исчезли. Настолько внезапно, что Пьетро на мгновение озадачился, не стал ли жертвой галлюцинаций. Он снова сел. Быть может, арка скрывает тайный ход, уходящий под землю? Это надо прояснить. Ему не пришлось долго ждать: буквально пять минут спустя появился очередной факел. И предыдущая сцена повторилась как по нотам. Вновь прибывший прошел несколько метров, встретился с коллегой, и оба исчезли возле развалин. Огненные птицы приходили парами через определенный интервал, прежде чем отправиться на место сбора.

«Ладно… теперь наш ход», — подумал Пьетро.

Он выждал несколько секунд, перемахнул через стену и молнией метнулся к тому месту, откуда появился первый факел. И замер. Как он и предполагал, вскоре послышался шорох земли под шагами и появился силуэт. Подойдя вплотную к Виравольте, человек остановился. Он был тоже в капюшоне и монашеском облачении, обычно именуемым балахоном, подпоясанным белой веревкой. Прозвучал неуверенный голос:

— Поскольку лев рычит так громко…

Пьетро моргнул и инстинктивно схватился за эфес, готовый выхватить шпагу из ножен. Да, но если этот тип окажется быстрее, то успеет поднять тревогу…

— Поскольку лев рычит так громко?.. — встревоженно повторил член секты.

«Пароль. Это наверняка пароль…»

Незнакомец зажег факел, чтобы рассмотреть лицо собеседника. Облаченный в перчатку кулак Пьетро мгновенно впечатался ему в физиономию.

Мужчина подавился криком, и Пьетро оглушил его уже основательно. Он прислушался. Тишина. Виравольта в мгновение ока затащил незнакомца в кусты, стащил с него балахон и крепко привязал к бассейну веревкой от его же собственного плаща, которым незнакомца и прикрыл, предварительно завязав тому рот платком. Лицо человека, от которого он только что избавился, оказалось незнакомым. Пьетро натянул балахон и вернулся к аллее, спрятав насколько возможно шпагу под новым облачением. Поправив капюшон, он поднял упавший факел и двинулся по аллее.

Второй факел зажегся в тот момент, когда он приблизился к арке. Пьетро откашлялся. Губы пересохли. Придется импровизировать…

— Поскольку лев рычит так громко, — пробормотал он.

— Он не распознает смерть под боком, — ответил вполне довольный собеседник.

Пьетро направился к арке вместе со вторым «адептом».

И не слишком удивился, обнаружив узкие ступени скрытой среди остатков арки и соседних колонн каменной лестницы, уходившей под землю. Виравольта проследовал за своим временным единомышленником, стараясь дышать ровно. Вот теперь он точно остался совсем один. Они прошли два пролета спиральной лестницы и оказались в освещенном факелами зале. Пьетро едва сдержал восклицание. Зал оказался довольно большим. Должно быть, бывший фамильный склеп. В алькове стоял мраморный саркофаг с лежащей на нем пыльной каменной фигурой со сложенными руками и мечом вдоль тела. Прочие могильные камни придавали месту вид катакомб. Сырое подземелье повсюду украшала паутина. Свод поддерживали шесть колонн. Другую, нынче замурованную лестницу, ведущую в какое-то иное место сада, возможно не обнаруженное Виравольтой за виллой Мора кладбище, перекрывала ржавая металлическая решетка. Другие участники сборища, опередившие Пьетро с его напарником, приветствовали вновь пришедших молчаливым кивком головы, прежде чем усесться на деревянные скамьи, расставленные по залу на манер церковных рядов. Пьетро постарался разместиться на краю одной из этих скамей и, сложив руки, принялся ждать. В глубине зала стояли алтарь и пюпитр с какой-то книгой. На стене висели пурпурные драпировки. На полу была нарисована мелом большая пентаграмма с какими-то непонятными символами…

Но внимание Пьетро в первую очередь привлекли картины, висящие на стенах. «Надпись на вратах», на которой были изображены два персонажа в преддверии подземного мира, тут же напомнила ему другие врата ада, виденные в манускрипте из коллекции Викарио. «Виновный в симонии папа», где папу римского кидают в огненный котел среди черных скал и обрывов. Пьетро увидел, что художник придал понтифику черты Франческо Лоредано. Дож, преданный поруганию! Аллюзия весьма сомнительного вкуса… Дальше «Харон», перевозящий на своей лодке души грешников в мир урагана. «Стриги и орды демонов» — буквально портрет Огненных птиц — окружили Вергилия на краю пропасти, размахивая крыльями, как у летучих мышей.