Сам без оружия - Алексей Фомичев

Первый летний день принес в Киото настоящую жару. Вопреки прогнозам небо было безоблачным, а солнце, яркое, каким оно может быть только на Востоке, изрядно припекало и заставляло все живое искать укрытие от своих лучей.

Как же хорошо было находиться в просторной комнате, куда солнце не проникало, а приятную прохладу дарил легкий сквознячок, гулявший под потолком и между стен.

– А по срокам начало сезона дождей. Видимо, в этом году на пару дней запоздает…

Хозяин кабинета настоятель русской духовной миссии отец Николай отошел от окна и посмотрел на гостя, расположившегося в углу на диване.

– Привык я к здешнему климату, а все мечтаю опять снег увидеть, под дождичком смоленским босиком пройтись… – он мягко улыбнулся, развел руками. – Извините старика, на воспоминания потянуло.

Гость – выше среднего роста статный молодой человек в легком летнем костюме – понятливо кивнул.

– Я здесь неделю, и то по дому скучаю, а вы уже столько лет!

– Верно, скоро сорок лет как здесь. И хорошо знаю страну, людей. Можно сказать, ояпонился окончательно. Поэтому, Виктор Сергеевич, ваших сомнений разделить не могу.

– Это не мои сомнения, отец Николай. В Петербурге так считают. Да и во Владивостоке кое‑кто. В военном ведомстве числят Японию среди врагов империи. Пусть не настоящих, а будущих.

– Эка вы хватили! Будущих!.. Позвольте усомниться в выводах ваших генералов. Япония изо всех сил стремится встать на ноги. Развивает промышленность, производство. Столько инженеров пригласили сюда! И своих умников растят, грамоте и наукам учат.

– Именно. За последние тридцать лет Япония сделала такой прыжок вперед, что обставила многих. Россию в том числе.

– И в этом угроза?

– Не только.

Гость достал платок и промокнул вспотевший лоб. Расстегнул ворот белой рубашки.

– Чаю, Виктор Сергеевич? – предложил настоятель.

– Да куда уж чаи гонять по такой жаре. Кваску бы!..

– А вот в самый раз. Да и не кипятком поить буду, холодненьким, с лимоном. Жажду утоляет лучше кваса.

Настоятель подошел к двери, громко позвал своего помощника и отдал тому распоряжение. Тот с поклоном исчез и вскоре вернулся с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник и пиалы.

Настоятель сам налил гостю чай и протянул ему пиалу. Тот кивком поблагодарил, сделал глоток, прислушался к ощущениям и довольно улыбнулся.

– И впрямь хорошо. Благодарствую.

– Пейте, Виктор Сергеевич, пейте. Японцы чай очень как уважают, целые церемонии проводят.

– Это как?

– Чайные сады, домики, специально подобранная посуда, ритуалы. Обязательно беседы.

– Ну, у нас тоже любят поговорить, – усмехнулся гость. – И самовары ставят, и угощенье. Чем не церемония?!

Настоятель сам попробовал чай, довольно причмокнул губами.

– Вы долго здесь пробудете?

– Нет… еще пару дней. Сами понимаете, в моем ведомстве ждут вестей.

– Жаль. А то бы я вас пригласил к моим друзьям. Вы бы увидели, в чем разница между нашими посиделками и настоящей японской церемонией. Японцы очень большое значение придают ритуалам, деталям, порядку. И это касается всего.

– Это точно. Это мы уже заметили. И на Сахалине, и даже во Владивостоке. Японская разведка действует, причем все активнее. Простите, отче, я перебил вас.

– Пустое, – настоятель опять отошел к окну. – Я не знаю о японской разведке у нас. Но раз вы, офицер русской армии, прибыли сюда, значит, есть повод для беспокойства.

– Есть, отче, есть. Наступает новый век, двадцатый. Полгода осталось всего‑то. Какими будут отношения Российской империи и Японии? Чего нам ждать от соседей? Чего они хотят? Ведь японцы не скрывают своих планов по Сахалину и по Китаю. Они готовят новую армию, где место самурайских дружин занимают регулярные части, вооруженные новым оружием. Они стремительно растут.

– И этот рост беспокоит Петербург?

– Да. Правда… – Гость развел руками, – у нас больше полагаются на былые победы, на славу дедов и отцов, на суворовского богатыря‑солдата. И конечно, на авось. Но есть и те, кто думает иначе. Кто пытается заглянуть вперед на десять, двадцать лет. И кто видит, что одними штыками и суворовским натиском победы не одержать. Нужна разведка. Нужны свои обученные кадры, умеющие работать и в тылу врага.

– Вот опять вы о врагах! – мягко укорил настоятель.

– Простите. Однако мы не можем и дальше просто смотреть, как Япония наращивает силы. Нам нужны свои глаза и уши здесь. Нужны хорошо подготовленные люди, знающие язык страны, ее обычаи, традиции. Конечно, они должны быть хорошо образованны.

– И у вас такие есть?

– Нет, – честно признался гость. – Их надо растить, готовить. Годами, а то и десятилетиями. И начинать с детского возраста.

– Дети?.. – настоятель выглянул в окно. – Значит, вы пришли по души этих детишек? Затем прислали сюда этих мальчишек‑сирот?

Гость тоже подошел к окну, выглянул.

В саду миссии, что был разбит неподалеку от семинарии, в тени толпились десятка полтора русских ребятишек восьми – двенадцати лет. Одетые в новую, еще не обмявшуюся форму, коротко стриженные, они сидели на траве. Их внимание было приковано к группе японских детей, что занималась на полянке под руководством пожилого учителя.

Те были одеты в старые заштопанные кимоно и выполняли приемы какой‑то местной борьбы. Учитель изредка давал указания и поправлял учеников, а те азартно толкали друг друга, ставили подножки или ловко бросали на землю.

– Что это? Здешняя борьба? – спросил гость.

– Они называют это… если поточнее перевести – дзюу‑дзюцу или дзюу‑до…

– Дзюдо?

– Да. Ее не так давно создал один мастер, и теперь дзюдо в обязательном порядке преподают во всех школах и семинариях для физического развития.

– Вот как?! Они заботятся даже об этом! – гость покачал головой. – Воспитание здорового поколения начинается с раннего возраста. А у нас, кроме дворовых игр, ничего нет. Хотя этого хватает. Наши‑то ребятишки покрупнее, посильнее.