Кошмар во сне и наяву - Елена Арсеньева Страница 21

Альбина тяжело вздохнула и чуть не с головой погрузилась вванну. На поверхности воды пузырились хлопья мыльной пены. Хотелось нырнутьтуда с головой и уже никогда не показываться. А что? Сделать под водой глубокийвдох – и…

Конечно, глупости: Валерия рядом – выдернет за волосы. Да ивообще – по своей воле трудненько утонуть в ванне, даже если это и джакузи.Однако мысль «сделать под водой глубокий вдох – и…» уже посещала ее сегодня. Нетак определенно, чтобы непременно утопиться, а просто – мысль о покое каксредстве спасения. Выхода. Освобождения…

О нет, пришла эта мысль не в ту минуту, когда, перевалившисьчерез подоконник, Альбина грохнулась в морозную ночь. Тогда она и впрямь хотеласохранить жизнь. А вот потом, через четыре-пять часов… а может быть, и черезшесть-семь, она уже и не помнила хорошенько. Словом, когда тот капитан илилейтенант – Альбина не разбиралась в званиях, да и вообще все в отделенииказались ей на одно лицо – угрюмое, недоверчивое – вдруг глянул на неенасмешливо и брякнул:

– Что, призраков боитесь?

Альбина робко пожала плечами. Она только сказала этомуоперу, что не хочет оставаться одна в квартире, в которой весь пол испещренгрязными следами, видны пятна крови, рядом с сервантом, где лежала мертвая,обрисован бесформенный силуэт, а с окна содрана занавеска. Убрать что-либо,даже вывернутые из ящиков вещи (милиционеры почему-то первым делом сделалитщательнейший обыск) ей запретили: «Вдруг что-то еще понадобится прояснить вкартине преступления».

Но вовсе не поэтому Альбине нестерпимо хотелось исчезнуть издому. В ушах еще звучал подлый хохоток Наиля, вкрадчиво-нетерпеливый голос егосообщника, крики тети Гали… Да, слова о страхе перед призраками были не так уждалеки от истины! Однако еще больше она боялась живых: боялась возвращения тех,кого этот опер в протоколе округло назвал «подозреваемыми» – все ещеподозреваемыми, а не убийцами и грабителями, хотя Альбина совершенно яснорассказала ему, как было дело!

– Причем тут призраки? – спросила она, с трудом сдерживаясь,чтобы не зарыдать в голос от ни с чем не сравнимой усталости, которая так игнула к земле, путала мысли в неразличимый ком. – Я же свидетельница – кажется,единственная? Я видела их, могу опознать. Вдруг они вернутся, чтобы все-такиразделаться со мной?

– А зачем же им с вами разделываться? – с удивительнымтупоумием поинтересовался опер. – Разве вы им еще не заплатили?

Альбина растерянно моргнула. В каком смысле? Это он такшутит, что ли?.. И вдруг, вглядевшись в равнодушные глаза, внезапно ставшиецепкими, просто-таки высасывающими, она поняла, что в этой шутке нет ни долишутки. Он говорит серьезно!

И залилась краской, как дурочка, и уставилась на негожалобно, потерянно и залепетала что-то вроде:

– Да как вы можете… да как вы смеете… да как вам такое вголову могло прийти?..

– А что? – спросил он быстро, напористо. – Что тутособенного? Я вам столько всяких сюжетов рассказать могу, что если б взялсяописывать какой-то писатель, ему сказали бы: ну, брат, ты это зря, такого вжизни не бывает! А между тем бывает всякое. К примеру, живут вместе мать идочь, отец и сын или, как в данной ситуации, тетка с племянницей. Плохо живут:не лучше, чем кошка с собакой! У тетки характер прескверный, осточертелиплемяннице ее придирки, она и думает: чего эта старая мымра мой век заедает? Неплохобы, чтоб в один прекрасный день ее черти в ад уволокли!.. Однако время идет,тетушка догрызает племянницу, а чертей что-то не наблюдается. И начинаетплемянница сама вступать в контакт с этими самыми чертями…

Альбина заметила, что слушает с открытым ртом, и поспешносжала губы. Неловко улыбнулась – и вдруг ее охватил страх. Так страшно не было,даже когда увидела алую ленточку крови на тети-Галином подбородке, даже когдачеловек в дубленке сказал Наилю: «Чтоб к моему возвращению все было кончено!»,даже когда летела с четвертого этажа не то в спасительную, не то в губительнуютьму. И тогда она поняла, что подписка о невыезде была взята с нее в милициисовсем не для того, чтобы Альбина в любую минуту могла опознать преступников. Исовсем не для того был проведен обыск, чтобы обнаружить какие-то новые ихследы. И отпечатки пальцев сняли у нее отнюдь не только затем, чтобы отличитьих от «пальчиков» убийц. Ее подозревали… может быть, даже сильнее, чем темдвоих, которые пока и в самом деле представлялись милиции какими-то нереальнымисуществами, а она, Альбина Богуславская, – вот она, здесь, вполне конкретныйчеловек, к тому же имеющий свой животрепещущий интерес в теткиной смерти…

– А ты им, конечно, и про завещание Галины Яковлевнывыложила, да? – спросила Валерия, окуная палец в воду. – Добавь-ка горячей,добавь.

– Да я тут скоро сварюсь, – простонала Альбина.

– Разве что всмятку, – утешила Валерия и сама отвернулакран. – Лучше свариться, чем свалиться с воспалением легких. Ты же чуть несутки пробегала раздетая и босиком!

Да уж… Почему-то никому, в том числе и самой Альбине, непришло в голову, что свитер и джинсы – не самая подходящая одежда для января, ашерстяные носки – не самая подходящая обувь. То есть она, конечно, потянуласьмашинально к шубке и ботинкам, когда опергруппа еще только появилась вквартире, привезя с собой и Альбину, но эксперт-криминалист так рявкнул на нее:«Ничего не трогать! Пальцы!» – что она сочла за благо забыть о такой мелочи, каксобственная одежда. И забыла, да настолько прочно, что даже к Валерии прибежалавсе в тех же носках, свитере и джинсах… правда, волоча за собой сумку, вкоторую сложила шубку, ботинки и шапочку. И паспорт не забыла, главное! Этобыл, конечно, уже настоящий шиз! А поскольку на дворе стоял белый день,неудивительно, что встречные – кто шарахался от нее, а кто, наоборот, сбегалисьпоглазеть. По улицам слона водили… И у Валерии было приблизительно такое жевыражение лица, как если бы к ней на второй этаж хорошенького, кокетливогоособнячка вдруг ввалился сбежавший из зоопарка слон. Альбина почему-то даже неподумала о том, что Валерия начисто забыла их единственную встречу, может неузнать ее, вообще с лестницы спустит…

Не спустила. Хотя некоторое время и стояла в ступоре. Ивдруг, тихо ахнув, вцепилась Альбине в плечо, втащила в тесную прихожую, аоттуда погнала прямиком в ванную.

Альбина дрожащими губами улыбалась, мечтая только об одном:не рухнуть в обморок прямо сейчас, на этот черный кафельный пол, а Валерия,сурово сведя тонкие длинные брови, содрала с нее одежду и затолкала в невиданноширокую ванну, со всех сторон которой на Альбину полились струи почти чтокипятка. Шелестя шелком халата и звеня браслетами, во множестве обвивавшими еехудые запястья, Валерия исчезла, но тотчас вернулась с большим хрустальнымстаканом. Прижала его к губам Альбины:

– Пей! Живо!