Кошмар во сне и наяву - Елена Арсеньева Страница 20

Да, да! Великий Бык, Слон Могучий. Первый Леопард Джунглей,Сын Неба и Белой Горы… и так далее и тому подобное, Алесан Сулайя уверялГермана, что происходит из того самого племени лесных туарегов, в некоторыхисточниках более известных как имазирги или асгары, которое и было роднымплеменем легендарного Ибрагима Ганнибала [1]. И его имя – Алесан – не что иное,как Александр: в транскрипции туарегов.

В свое время отцу Алесана, Абергаму Сулайе, изучавшемуисторию, философию и право в Кембридже, случайно попал в руки томик стиховПушкина с тем самым юношеским портретом поэта, в котором, как нигде сильно,проступали африканские черты: курчавые волосы, вывернутые губы, сверкающиеглаза. Фамильное сходство этого незнакомца со своими предками поразило молодогокороля в самое сердце. Он узнал о «русском туареге» все, что мог, и чем дальше,тем больше убеждался, что Ибрагим Ганнибал, «арап Петра Великого», – не кто иной,как похищенный в раннем детстве Абергам – старший сын Великого Быка СулайиVIII. Нынешний Сулайя был четырнадцатым носителем родового имени. После этогопохищения правящий титул перешел к младшему сыну короля. Но если бы неисчезновение Абергама, младшей ветви не видать бы трона, как своих ушей! Впамять о похищенном принце всех мужчин из рода Сулайя теперь называлиАбергамами.

Абергам Сулайя ХIV не был чужд исторической справедливости.Он попытался разыскать в России потомков своего родича, однако в концешестидесятых годов это было не так-то просто сделать. Вдобавок, атмосфераТуманного Альбиона вредно отражалась на здоровье молодого короля. Он поспешилвернуться на родину, чтобы назначить наследником старшего из своихнемногочисленных (всего лишь тринадцати) сыновей, разница между которымисоставляла несколько дней, неделю, едва ли месяц. Согласно законам лесныхтуарегов, отправляясь в дальний путь, король должен постараться оплодотворитькак можно больше женщин, чтобы семя его (воплощение бессмертной души)рассеялось в родных местах и не переставало звать к себе из тех чужедальнихдалей, куда он был намерен отправиться. За отведенный для этого месяц Абергамвозлег с девяносто пятью женщинами племени. Результатом обряда стало сорокдетей. Однако мальчиков родилось только тринадцать, из чего дукуни племенисделала вывод, что нынешний Сулайя довольно скоро уступит место следующему.

Однако в ту пору он был еще жив и вполне дееспособен.

Наследному Великому Быку к тому времени едва исполнилось тригода, и у него еще не было имени. Его называли просто даку – мальчик, иногдадаку соле – мальчик короля, и он не сразу привык к тому, что теперь его имя –Абергам Алесан, будущий Сулайя ХV, и прочая, и прочая, и прочая…

Ради спасения собственной жизни королю запретили покидатьАфрику: дукуны и дукуни туарегов оказались в этом единодушны с белыми врачами.Да у него и на родине хватало дел: нелегко бороться с влиянием белых на черномконтиненте, желая и коренную Африку сохранить в неприкосновенности, и дать ейвсе блага западной цивилизации! Чтобы лучше узнать врага изнутри (самым сильнымврагом, конечно, была Америка), он послал сына не в Кембридж, а в Гарвард, давсвой родительский наказ: непременно побывать в России.

В 1990 году Алесан исполнил волю отца. Впрочем, без особойохоты. Он, конечно, съездил в Михайловское и даже в Тригорское, однако вБолдино, затерявшееся где-то в глубинах дремучей Нижегородчины, его не тянуло.Алесан превесело проводил время в Москве, расцвеченной огнями столь смелыхдемократических преобразований, что сама Америка казалась по сравнению с нейстарушкой-пуританкой, как вдруг получил известие, что английский сплиндогрыз-таки его отца: тот лежит на смертном одре и призывает молодого принцанемедленно вернуться.

В том, что отец первым делом спросит, отдал ли Алесанродственный долг великому русскому африканцу, он не сомневался ни минуты. Передним стоял выбор: солгать умирающему или огорчить его. Алесан решил не делать нитого ни другого: прыгнул в белый джип «Шевроле», более других его автомобилейнапоминающего любимого белого слона, который ждал хозяина в джунглях, и погналего в Нижегородскую губернию, пытаясь повторить путь своего родича.

Алесан уже приближался к месту своего назначения, когдасолнце скрылось, сделалась метель. Вскоре в полуметре ничего нельзя былоразглядеть. Алесан даже не заметил «КамАЗа», выскочившего навстречу на полнойскорости. Помнил только боль… которая терзала его долго-долго, а потом чудеснымобразом почти прошла при звуках тихого голоса, бормотавшего любимые стихиумирающего короля лесных туарегов:

– Мчатся тучи, вьются тучи…

Потом Алесан уверял Германа, что его спасла не только смелаяоперация, не только щедро отданная кровь, но и эти слова, которые принц сдетства помнил и привык считать чем-то вроде колдовского заклинания. Было нечтонепостижимое в том, что белый человек, отдавший Алесану свою кровь, вдруг началчитать именно эти стихи! Принц не понимал, что, живя в Болдине, невозможно недышать Пушкиным, и уверял Германа, будто дух отца вселился в русского доктора,чтобы воскресить сына-наследника.

Но все это было сказано потом, потом… Потом они условновосстановили картину аварии: шофера, едва не убившего Алесана, но все же доставившегоего в больницу, так и не удалось разыскать. Потом вместе помянули короля лесныхтуарегов – он так и не дождался сына. Потом назвали друг друга побратимами ипоклялись в вечной дружбе. Потом Алесан взял с Германа слово непременнонавестить его и уехал восходить на трон, который, судя по косвенной информации,начал ощутимо шататься под отсутствующим королем. Герман слово-то дал, ноподумал, что съездить в Африку ему так же реально, как побывать в поясеастероидов.

Узнав, что его сестра Лада вышла замуж за КириллаСмольникова, он ощутил, что ему хочется оказаться подальше не только от НижнегоНовгорода и от Москвы, где поочередно решили жить молодые, но и вообще отРоссии. Как можно дальше! Желательно на краю света.

В Африке, например.

Он дождался вызова от Алесана и уехал. Он хотел пробыть вАфрике как можно дольше, например, год!

Герман вернулся через семь лет.

* * *

– И что было потом? – сочувственно спросила Валерия.

– Отпечатки пальцев взяли. Ты представляешь? Как будто я…

– Дело не в тебе. Вполне обычная процедура. Надо же отделитьв квартире твои и теткины отпечатки от чужих. Недавно в газете читала: маньякубил девочку, задушил. Милиция сразу взяла отпечатки у родителей, так из этогожурналисты такое раздули… Дальше что?

– Дальше…