Заповедное место - Фред Варгас Страница 15
Заповедное место - Фред Варгас читать онлайн бесплатно
— А бумажные носовые платки? Он ими пользовался? Мы нашли в траве за домом скомканный бумажный платок, а в ванной их нет.
— У него были бумажные носовые платки? — спросил Адамберг.
— Что вы! — ужаснулся Пьер и вытянул руки, словно отталкивая от себя эту чудовищную гипотезу. — Он пользовался только матерчатыми платками, сложенными втрое в длину, а потом вчетверо — в ширину.
— Только матерчатые платки, — повторил в трубку комиссар.
— С вами очень хочет поговорить Данглар. Он ходит кругами по траве, словно там находится невидимый предмет, который причиняет ему беспокойство.
Какое точное определение, подумал Адамберг. Именно так и делает Данглар: без конца кружит возле полостей, в которых залегли его проблемы. Все еще держа телефон, он другой рукой пригладил волосы: о чем это они говорили до звонка Ретанкур? Ах да, о сапогах и навозе.
— Сапоги не были облеплены навозом, — пояснил он. — Только к подошвам пристали мелкие частицы. А потом они размокли и отвалились.
— Вы видели садовника? Человека, который делал всю работу по дому? У него наверняка есть сапоги.
— Нет, еще не видел. Говорят, он грубый, неотесанный тип.
— Грубый, неотесанный тип, бывший уголовник и наполовину дебил, — подхватила Элен. — Папа в нем души не чаял.
— Не думаю, что он наполовину дебил, — поправил ее Пьер. — А скажите, — нерешительно произнес он, — зачем было измельчать его тело и разбрасывать по комнате? Что кто-то захотел его убить — это я еще могу себе представить. Например, родные молодого человека, который покончил с собой. Но к чему его кромсать? Вы уже сталкивались с таким способом убийства?
— Этого способа раньше не существовало, преступник применил его впервые. Он не воспользовался одним из уже известных методов, а изобрел новый.
— Можно подумать, речь идет о произведении искусства, — поджав губы, заметила Элен.
— Почему бы и нет? — неожиданно резко спросил Пьер. — Такая версия вполне вероятна. Ведь он был художник.
— Ваш отец?
— Нет, Реаль. Самоубийца.
Адамберг снова махнул рукой в знак извинения: ему звонил Данглар.
— Я так и знал, что эта мерзость свалится нам на голову, — сказал майор, как-то особенно четко выговаривая слова: это означало, что он выпил несколько бокалов и тщательно контролирует свою речь.
Очевидно, он все-таки зашел в комнату с роялем.
— Вы видели место преступления, майор?
— Я видел фотографии, и с меня достаточно. Но теперь уже установлено: обувь — французская.
— Вы имеете в виду сапоги?
— Я имею в виду туфли. Это похуже. Когда я это увидел, было такое чувство, как если бы в темном туннеле кто-то чиркнул спичкой у меня перед носом, как если бы отрезали ноги у моего дяди. Но у нас нет выбора, я еду.
Больше трех бокалов, заключил Адамберг, притом за очень короткий промежуток времени. Он взглянул на часы: было около четырех. Сегодня Данглар уже ни на что не сгодится и никому не понадобится.
— Не стоит, Данглар. Уезжайте оттуда, увидимся позже.
— Я вам это и говорю.
Адамберг сложил телефон и вдруг неизвестно почему подумал о кошке и котятах. Как они там? Он сказал Ретанкур, что кошка чувствует себя хорошо, но он знал: один котенок, девочка, плохо передвигается и худеет. Может быть, он слишком крепко сжал ей голову, когда вытаскивал, или слишком сильно потянул? Вдруг он что-то повредил ей?
— Жан-Кристоф Реаль, — настойчиво повторил Пьер, словно боясь, что без его помощи комиссар не выйдет на верную дорогу.
— Художник, — кивнул Адамберг.
— Он постоянно имел дело с лошадьми, брал их напрокат. В первый раз он выкрасил лошадь бронзовой краской, чтобы получилась движущаяся статуя. Хозяин лошади подал против него жалобу, но это пошло ему на пользу — он приобрел известность. Потом он выкрасил еще много лошадей. Он красил все, на это уходило огромное количество краски. Красил траву, дорогу, стволы деревьев, листья — каждый в отдельности, красил булыжники, — он как будто хотел, чтобы все вокруг превратилось в камень.
— Комиссару это неинтересно, — жестко сказала Элен.
— Вы были знакомы с Реалем?
— Я часто посещал его в тюрьме. Я тогда добивался его освобождения.
— В чем его обвинял ваш отец?
— В том, что он выкрасил старую женщину, его покровительницу, которая сделала его своим наследником.
— Не понимаю.
— Он выкрасил ее бронзовой краской, чтобы посадить на одну из своих крашеных лошадей, — получилась бы живая конная статуя. Но масляная краска не пропускает воздух, поры у женщины закупорились, и, прежде чем краску успели смыть, покровительница Реаля задохнулась, сидя на лошади. Реаль унаследовал ее имущество.
— Удивительно, — прошептал Адамберг. — А лошадь?
— А вот лошадь осталась жива. Реаль знал свое дело, лошадей он покрывал дышащей краской. Он ведь был не сумасшедший.
— Ну предположим, — скептически заметил Адамберг.
— Эксперты сказали, что смерть наступила в результате химической реакции между масляной краской и косметикой, которой пользовалась женщина. Но отец обратил внимание на то, что, выкрасив лошадь и собираясь красить женщину, Реаль взял другое ведро с краской, а значит, он хотел, чтобы женщина задохнулась.
— А вы так не считали?
— Нет, — ответил Пьер, упрямо выпятив подбородок.
— Аргументы вашего отца были обоснованными?
— Возможно. Ну и что? Отец напустился на этого парня с какой-то патологической злобой. Возненавидел его без всякой причины. И в конце концов погубил.
— Неправда, — вмешалась Элен: впервые за все время разговора она была не согласна с мужем. — Реаль страдал манией величия, у него была масса долгов. Он убил эту женщину.
— Ни черта подобного, — отрезал Пьер. — Отец напустился на этого парня так, словно в его лице хотел уничтожить меня. В восемнадцать лет я собирался стать художником. Реаль был на шесть лет старше меня, я видел его работы и восхищался им. Я два раза приходил к нему в тюрьму. Когда отец узнал об этом, то прямо взбесился. По его мнению, Реаль был корыстолюбивый невежда — я привожу его слова, — чьи нелепые фантазии подрывали нашу цивилизацию. Отец был косным человеком, он верил в незыблемость вековых устоев, и Реаль вызывал у него ужас. Этот старый мерзавец пустил в ход все свое влияние, чтобы отправить его за решетку и погубить.
— Этот старый мерзавец, — повторил Адамберг.
— Конечно, — невозмутимо произнес Пьер. — Мой отец был не кто иной, как старый мерзавец.
Полицейские выяснили имена всех, кто жил в ближайших домиках, и началась утомительная, хоть и необходимая, процедура опроса соседей. Оказалось, они были одного мнения с Пьером. Правда, никто не решился назвать Воделя старым мерзавцем, но все характеризовали его как человека угрюмого, со странностями, нетерпимого и самодовольного. И еще умного, только от его ума никому не было пользы. Он сторонился соседей, и это имело свою приятную сторону: он никогда не докучал им. Сыщики ходили из дома в дом и сообщали, что старик стал жертвой гнусного убийства, но не уточняли, что его разрезали на мелкие кусочки. Могли Пьер Водель сам открыть дверь преступнику? Да, мог, если к нему пришли по делу, а не ради пустой болтовни. Даже в темное время суток? Да, Водель был не из пугливых, он даже был — как бы это сказать? — бесстрашным. Или, по крайней мере, хотел казаться таким.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии