И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

Он вышел из автомобиля и, хмуро посмотрев по сторонам,поднял воротник плаща. Метрах в двадцати от него стояла группа людей. Мелькалиогни фонарей.

Одна из машин сумела проехать поближе и осветить местопроисшествия, включив дальний свет. Он прошел дальше.

— Подполковник Цапов, — представился прибывший.

— Сюда, — показал один из офицеров милиции в насквозьпромокшем плаще.

Очевидно, это был один из сотрудников гаи, первыми прибывшихна место преступления, сразу же после обнаружения убитых.

Цапов сделал еще несколько шагов. Один из группы обернулсяи, заметив Цапова, кивнул ему.

— Добрый вечер, — поздоровался подполковник.

— Какой он, к черту, добрый! — чертыхнулся его собеседник,очевидно, старший в группе. Цапов узнал его. Это был половник Семечкин.Несмотря на моросящий дождь, он был в расстегнутом пиджаке. Волосы уже намокли,и теперь тонкие хрупки бежали по его лицу.

— Меня попросили приехать сюда, — миролюбиво сказал Цапов.

— Все правильно, — кивнул Семечкин, — ваше начальствосчитает, что вы лично знали убитого. Вы можете опознать его?

— Постараюсь, — Цапов наклонился над двумя трупамиприкрытыми брезентом. Один из стоявших рядом сержантов предупредительно отогнулбрезент.

При свете автомобильных фар и фонарей можно было разглядетьвытянутые черты лица одного из покойников. Цапов взглянул на убитого, вздохнули поднялся.

— Это он, — сказал подполковник, кивнув, — я его узнал. Какэто произошло?

— Три часа назад их машину обнаружили в кустах, — мрачнопояснил Семечкин, — видимо, ее обстреляли на шоссе. Непонятно, почему она невзорвалась. Обычно в таких случаях автомобили горят как спички. Нападавшиебуквально изрешетили автомобиль. Видимо, оба погибших сидели в этот момент вмашине. Здесь никого нет, глухое место. Но один из дачников в это времяпроходил неподалеку и услышал стрельбу. Пока он позвонил, пока нам передалисообщение, пока мы приехали… Думаю, прошло часа два…

— Их убили из автомата? — спросил Цапов.

— Возможно. Но их потом добивали. Выстрелами в голову.

— Вы думаете, они еще были живы?

— Если даже и живы, то в таком состоянии, что уже ничего несоображали.

У каждого из них несколько тяжелых ранений. Но их ещедобивали в голову, это точно. Я такого за последние несколько лет насмотрелся.Типичный бандитский почерк. Машину мы нашли метрах в десяти отсюда. Значит,тела даже не перетаскивали.

— Их обыскивали? — Цапов снова наклонился, глядя на убитого.

— Нет. Документы оставили. Деньги тоже. Обычно в таких случаяхдокументов у погибших не бывает. Но у этого оставили и его справку, иводительские права. Мы связались с управлением и выяснили, что вы работали сэтим типом. Поэтому мы и решили вызвать вас, чтобы вы опознали его.

— Это Афанасий Сергеевич Степанович, — устало сказал Цапов,— его арестовали в прошлом году. — Он выпрямился. — Второго я не знаю, нодумаю, что один из его компаньонов. Или его водитель. Может, охранник. Нужнопроверить, если у него остались документы, я думаю, сделать это будет нетрудно.— Начнем проверять, — вздохнул Семечкин. — Может, возьмете себе эти убийства? Уменя и без них дел полно. А прокуратура еще и эти данные внесет в отчетность заэтот месяц. Сегодня же тридцатое число, испортим все показатели управления. Мнеза это голову оторвут.

— Это не мое дело, — усмехнулся Цапов, — такие вопросы я нерешаю.

— Знаю, знаю, — недовольно сказал Семечкин. — Ладно, спасибовам, подполковник. Будем разбираться сами. Вы знаете, что мы еще нашли уубитого?

Вместе со справкой об освобождении у него был новенькийпаспорт. А ведь справку ему выдали вместо паспорта, который он еще должен былполучить.

— Купил, наверно, — хмуро сказал подполковник, — сейчас этонетрудно.

— Придется еще разбираться и с этим паспортом, — обреченномахнул рукой Семечкин.

— Оружия не нашли?

— Думаю, если хорошо поищем, то где-нибудь недалеко найдем иоружие, из которого их убивали. Обычно используют наши «Калашниковы» и «ТТ». Мыих так и называем — «пистолетами киллеров». И чего только он вышел из тюрьмытак быстро? — кивнул на убитого полковник. — Если бы сидел, может, еще был быжив.

— А я думал, что Степановичу сидеть не меньше десяти лет, аон уже через год вышел… Наверно, у нас не очень четко действуют законы. Как высчитаете?

— Что? — не понял Семечкин.

— Ничего. Я больше не нужен?

— Нет, спасибо. Сейчас сотрудники прокуратуры закончат, и мыувезем тела. У вас есть версии о мотивах преступления?

— Какие версии, — поморщился Цапов. — Он отвечал запереброску крупной партии наркотиков через Среднюю Азию. Операция сорвалась,товар был конфискован. Сейчас его, наверно, и вытащили из тюрьмы для подобныхмероприятий. Черт бы нас всех побрал! Это как гидра, одну голову отрубаешь, двеновые вырастают.

Он повернулся и пошел к автомобилю.

— Подождите, — крикнул вслед Семечкин, — вы не сказали еще,кто именно мог это сделать?

— Не сказал? — Цапов повернулся, пожал плечами. Дождь ужекончился, и он поправил воротник плаща. — А какая, собственно, разница? Всеравно он был обречен. Я ему об этом говорил.

Цапов открыл дверцу, сел в машину. И, уже уткнувшисьподбородком в руль автомобиля, задумчиво смотрел, как увозят тела убитых. Илишь когда машина «Скорой помощи» уехала, подполковник неспешно повелавтомобиль в сторону города.