Место под солнцем - Полина Дашкова Страница 12

– Нэ-эт! – вопил он. – Нычэго нэ знаю! В натурэ, мужикы,ничэго!

В спальне происходила крутая разборка. Совсем крутая. Ляляпоняла это не только по грохоту, стону и ужасу, который дрожал в осипшем голосеКнязя, но и по вкрадчивым, совсем тихим голосам незваных гостей. Кто они?Сколько их? Чего хотят? Лялю от них отделяла всего лишь тонкая дверь ваннойкомнаты, пока что запертая на задвижку, но в любую минуту ее вышибут ногой.Может, это люди Лунька? Однако с чего бы Лунек прислал своих «быков» к Ляледомой ранним утром? Князь и так прочно сидит на крючке… А если это Голубь? Онведь запросто мог узнать, что его человека подсадили на крючок с Лялинойпомощью.

Ляля нервно вбивала кончиками пальцев нежный крем враспаренную кожу. Пальцы дрожали. Если это люди Голубя, тогда плохо. Хуженекуда. И что теперь делать?

Она едва успела закутаться в белый махровый халат, тугозатянуть поясок, а по двери уже кто-то шарахнул ногой. Задвижка отлетела. Лялявздохнула с облегчением. На пороге ванной стоял Митяй, один из боевиков ВалерыЛунька.

– Привет, – сказала Ляля, – что за базар в моей квартире? Изачем дверь ломать? Постучать нельзя?

Митяй ничего не ответил. Ляля, надменно вскинув подбородок,прошла в спальню. Голый Нодарик валялся на полу. В кресле сидел сам Лунек. Егожесткие, холодные прищуренные глаза смотрели прямо на Лялю. Тонкие губы былинеприятно поджаты.

– Здравствуй, Валерочка, – Ляля попыталась улыбнуться, – чтослучилось?

– Где этот козел был ночью? – тихо спросил Лунек, продолжаясверлить Лялю колючими прищуренными глазами.

Глаза у него были какого-то неопределенного цвета, то лисерые, то ли желтые.

– Как где? У меня. – Ляля уселась в кресло напротив Лунька.– Слушай, ты, может, объяснишь, в чем дело?

– Ты точно знаешь, что он всю ночь был с тобой? Нодар что-тоневнятное простонал с пола. Ляля не поняла, когда они успели его так отделать.Спасибо, крови нет, ковер в спальне дорогой, светлый, потом никакими чистящимисредствами пятна не выведешь. Но Митяй поработал аккуратно, бил по внутренниморганам. Один-два удара, никаких следов, даже синяков не видно, а человек ужележит скрюченный, готовый на все.

– Ну, я, конечно, не стерегла его, – пожала плечами Ляля, –я спала.

– Крепко?

– Будто не знаешь, что я сплю как сурок, – усмехнулась Ляляи сверкнула на Лунька своими синими ясными глазами.

Полгода назад у них с Луньком была короткая любовь. Из всехдевочек в клубе Валера выбрал ее одну, и не просто для забавы, а потому, чтопонравилась она ему всерьез. Больше ни на кого не глядел. Он вообще отличалсяот прочей блатной братии благородством и строгостью. А главное, было в немнечто мужское, рыцарское. Его, например, волновало, нравится он Ляле как мужикили она так, по долгу службы… Он сказал ей прямым текстом: если ты против, такя не настаиваю и не обижусь. Ляля знала: это не пустые слова – и была ВалереЛуньку искренне признательна. Даже и не притворялась с ним, не играла в любовь,а почти любила. Еще немного, и осталась бы с ним надолго, бросила свой клуб,была бы ему верна, ему одному… Он, правда, так и не предложил. Но она былаготова… – Хозяина твоего сегодня ночью замочили, – сообщил Лунек и закурил.

Ляля не выносила табачного дыма по утрам, на голодныйжелудок.

– Как? – спросила она хрипло, поперхнувшись кашлем. – Кто?

– Значит, спала, говоришь… А вот если бы он,козел-лаврушник, смылся бы из-под твоего одеяла куда-нибудь на пару часов, тыбы заметила?

– Валер, ты думаешь, он? – испуганно прошептала Ляля ипокосилась на скорченного, постанывающего Князька. – Да брось. – Она покачалаголовой. – Зачем ему?

Валера не счел нужным отвечать, только усмехнулся.

– Глэб минэ прастыл… в натурэ… – простонал с ковра голыйКнязь, – нэ такые бабкы, чтобы я стал пачкаться.

Ляля заметила, что Нодар постепенно приходит в себя. Он ужеочухался от страха и боли, он понял, что надо соображать, а не стонать.

– Валер, добавить ему, что ли? – вяло предложил молчавшийвсе это время Митяй.

– Не надо, – покачал головой Лунек, – пусть встанет и порткинаденет. Не такие бабки, говоришь? – Он наблюдал, как голый Князь тяжелоподнимается с ковра. – Так чего же не заплатил? Проиграл – надо платить. Развене знаешь?

– Я бы заплатил. – Нодарик натягивал джинсы на голое тело,никак не мог попасть ногой в штанину. – Я и собирался, я ж знаю, это западло…но не сразу. Мы с Глебом были друганы. Он знал, что я отдам, не стал счетчиквключать.

Ляля загрустила. Кому теперь достанется казино? Конечно, онабез работы не останется, однако ей не все равно, где танцевать стриптиз.Публика далеко не везде одинаковая, и охрана, и деньги… Ляля вдруг подумала,что, если б знала, кто замочил хозяина, сама бы, своими руками могла прикончитьгада. Не потому, что Глеб Калашников был ей так дорог. Просто с его гибелью вЛялиной жизни, пусть далекой от радужной мечты, но стабильной, вполне терпимой,многое менялось. Не в лучшую сторону. Наверняка не в лучшую… А может, и правда.Князь не выдержал, испугался, денег пожалел? Ведь все равно придется отдать.Пусть позже, но придется, иначе клеймо на всю оставшуюся жизнь.

Сам-то он, конечно, не мочил. Она хоть и спала крепко, но,если бы он ушел, наверняка услышала бы. А вот заказать мог вполне. Надо как-тоВалере намекнуть. Если это работа Князя, то он вряд ли на одном толькоКалашникове успокоится. Он ведь отлично понимает, что Ляля сознательнораскрутила его на игру. Пока пылала страть – не понимал, туманил голову горячийлюбовный угар. А сейчас быстренько опомнится, все по полочкам разложит. И наего княжеское великодушие лучше не рассчитывать.

Валера между тем насмешливо глядел на Князя, который попалнаконец ногой в штанину и стоял перед ним в джинсах, выпятив голую, поросшуючерной шерстью грудь и держа руки по швам, как солдат перед генералом.

– Ну вот, – произнес он мягко, как бы даже сочувственно, – атеперь и не надо отдавать. Теперь ты вроде как никому не должен. НетКалашникова, и ты чист. Правильно?

Лунек прекрасно знал, что не правильно. Он рассуждал посамой примитивной, полуидиотической схеме и делал это вполне сознательно. Онбрал Князя «на понт», старался быстро, пока не остыл первый испуг, напугать ещебольше.

Когда он ехал сюда, он уже был уверен, что не Нодар замочилГлеба Калашникова. Кто угодно, только не он. Однако запуганный, запутавшийсявконец Князек мог стать в его руках сильным козырем. Теперь, когда кпятидесятитысячному долгу прибавилось еще и вполне обоснованное подозрение вубийстве. Князька можно раскрутить на полную катушку, вытащить из него все, чтоон знает о своем поганом хозяине, о злейшем враге Валеры Лунька, молодомлаврушнике Голубе.