Призрак Оперы - Гастон Леру Страница 12

– Нет-нет, продолжайте.

– Вы очень добры, – сказала мадам Жири жеманно. – Итак,Мефистофель все еще пел. – Она запела:

«Катрин, я обожаю вас, молю, не откажите в сладком поцелуе…»– И опять мсье Маньера услышал голос справа:

«Ха, ха, уж кто-кто, а Жюли не откажет Исидору в сладкомпоцелуе». Маньера опять повернул голову, и на этот раз в сторону жены иИсидора. И что же он видит? Исидор взял руку мадам Маньера и целует ее черезнебольшое отверстие в перчатке, вот так, мсье. – И мадам Жири поцеловалакусочек кожи, который просматривался сквозь ее шелковую перчатку. – Смею васуверить, что все трое не сидели после этого тихо! Бах, бах! Мсье Маньера,который был таким же большим и сильным, как вы, мсье Ришар, дал пару пощечинИсидору Сааку, который был худым и слабым, как вы, мсье Мушармен, при всем моемк вам уважении. Началась суматоха. Люди в зале стали кричать: «Он убьет его,убьет!» Наконец Исидор смог убраться.

– Так призрак не сломал ему ногу? – спросил Мушармен,немного раздосадованный замечанием мадам Жири по поводу его внешности.

– Там – нет, мсье, – ответила она надменно. – Он сломал еепрямо на большой лестнице, по которой Исидор Саак спускался слишком быстро, исломал ее так сильно, что пройдет довольно много времени, прежде чем бедныйИсидор сможет опять подняться по этой лестнице.

– И призрак сам сказал вам, что шептал в правое ухо мсьеМаньера? – спросил Мушармен серьезно, как судья.

– Нет, мсье, это сказал мне Маньера.

– Но вы говорили с призраком, не правда ли, мадам?

– Да, так же как сейчас с вами, любезный мсье.

– И что же этот призрак обычно говорит вам, позвольтеспросить?

– Он просит, чтобы я принесла скамеечку для ног. После этихслов мадам Жири, которые она произнесла торжественным тоном, и при виде еесерьезного, полного значительности лица Ришар, Мушармен и Реми, секретарь, ужене могли сдерживаться – все разом они расхохотались. Контролер, исходя изсвоего предыдущего опыта, не присоединился к ним. Прислонившись к стене инервно играя ключами в кармане, он гадал, чем это все может кончиться. Чемвысокомернее становилась мадам Жири, тем больше он боялся, что раздражениеРишара вернется. Однако, видя веселье импресарио, билетерша посмела дажеприбегнуть к угрозе.

– Вместо того чтобы смеяться, – возмутилась она, – лучше быпоступили, как мсье Полиньи.

– И как же? – спросил Мушармен, который никогда так незабавлялся.

– Я постоянно пытаюсь объяснить вам… Послушайте. – МадамЖири вдруг успокоилась, чувствуя, видимо, что настал ее час. – Я помню все, какбудто это было вчера. В тот вечер давали «Иудейку». Мсье Полиньи сидел один вложе призрака. Мадемуазель Краусс была великолепна. Она только что спела, вызнаете, это место во втором акте. – И мадам Жири затянула: «Я хочу жить иумереть рядом с человеком, которого люблю…» – Да – да, я знаю это место, – прервалее Мушармен с улыбкой. Но она продолжала петь, встряхивая перьями своей шляпы«Уйдем, уйдем! Здесь и на небесах одна судьба ждет нас…» – Да-да, мы знаем этоместо, – повторил Ришар, снова теряя терпение. – Что из того?

– Так вот, это как раз, когда Леопольд воскликнул:

«Бежим!», а Элеазар останавливает их: «Куда вы бежите?»Именно в этот момент мсье Полиньи, я наблюдала за ним из соседней ложи, котораяне была занята, именно тогда он вдруг неожиданно встал и вышел, негнущийся, какстатуя. Я едва успела спросить, куда он идет, совсем как Элеазар? Но мсьеПолиньи не ответил мне и был бледнее трупа. Я видела, как он спустился полестнице. Он не сломал себе ногу, но шел как во сне, как будто ему приснилсякошмар. Он даже не мог найти дорогу – а ведь ему платили за то, чтобы он зналОперу как свои пять пальцев. Высказав все это, мадам Жири сделала паузу, чтобыпосмотреть на эффект, который она произвела.

Но Мушармен лишь покачал головой.

– Все это еще не объясняет, как и при каких обстоятельствахпризрак просил у вас скамеечку для ног, – настаивал он, глядя прямо в глазамадам Жири.

– После этого вечера призрака оставили в покое и никто непытался отобрать у него ложу. Месье Дебьенн и мсье Полиньи отдали приказ, чтобыложу оставляли свободной для него на все представления. И каждый раз, приходя,он просил у меня скамеечку для ног. – Итак, призрак, который просит скамеечкудля ног… Ваш призрак – женщина?

– Нет, призрак – мужчина.

– Откуда вы это знаете?

– У него голос мужчины, красивый мужской голос. Вот так этопроисходит. Обычно он появляется в Опере в середине первого акта, триждыстучится в дверь ложи номер пять. Можете представить, в каком недоумении ябыла, услышав эти стуки, а я знала очень хорошо, что в ложе никого нет. Яоткрыла дверь, я слушала, я смотрела – никого! И вот я услышала, как какой-тоголос сказал мне:

«Мадам Жюль (это фамилия моего покойного мужа), вы непринесете мне скамеечку для ног?» Я стала, извините меня, директор, какпомидор. Но голос продолжал: «Не бойтесь, мадам Жюль, это я, призрак Оперы!!!»Это был такой добрый, дружеский голос, что я почти перестала бояться. Япосмотрела в ту сторону, откуда он раздался. Голос, мсье, шел с первого местасправа в первом ряду. За исключением того, что я никого не видела там, былоточно так, как будто кто-то сидел на этом месте и говорил со мной, кто-то оченьвежливый.

– А ложа справа от ложи номер пять была занята? – спросилМушармен.

– Нет. Седьмая и третья ложи были еще пусты. Представлениетолько что началось.

– И что же вы сделали?

– Я принесла скамеечку, что же еще? Она, разумеется, быланужна не для него. Она была нужна для его дамы. Но я никогда не слышала и невидела ее…

Что? У привидения к тому же была жена? Мушармен и Ришарперевели взгляд с мадам Жири на контролера, который стоял позади нее иразмахивал руками, чтобы привлечь к себе внимание директоров. Он с отчаяниемуказал пальцем на лоб, показывая, что мадам Жири сумасшедшая, что заставилоРишара принять окончательное решение уволить контролера, который держал наработе помешанную. Но она продолжала рассказывать, полностью погруженная вмысли о призраке: теперь она восхваляла его щедрость.

– В конце спектакля он обычно давал мне монетку в сорок су,иногда в сто су, а иногда даже в десять франков, если несколько дней подряд неприходил. Но теперь вот, когда они начали опять раздражать его, он больше мненичего не дает» – Извините, славная женщина! – Мадам Жири снова сердитовстряхнула перьями своей шляпки от такой настойчивой фамильярности. – Извините,но как призрак передает вам эти деньги? – спросил Мушармен, который от рождениябыл любопытным.