Ликвидатор - Валерий Горшков Страница 34

— Здесь всё гораздо проще, — отмахнулся Славгородский — Квартира записывается на ваше имя. А насчёт договора… Если я решу, что специалист мне полезен для дальнейшей работы, то он будет работать в моём Центре и после окончания срока договора.

Профессор сделал особое ударение на словах «я» и «моём», поэтому Прохоров решил не перегибать палку, а молча взял у Славгородского «паркер» стоимостью две тысячи долларов и поставил свою подпись на обоих экземплярах документа.

Пока он скрипел золотым пером по бумаге, в кабинете директора института повисла полная тишина. Только едва слышно жужжала бьющаяся о стекло за массивными красными шторами глупая муха.

Несколько дней назад она соблазнилась доносившимся из открытой форточки запахом лежавших на столе Дедовского свежих булочек, обсыпанных сахарной пудрой, залетела в кабинет и наелась досыта, но когда решила убраться восвояси, оказалось, что форточку закрыли. Теперь ее ждала неминуемая смерть — либо медленная, в попытках пробиться на свободу через прозрачное, но такое крепкое стекло, либо мгновенная — от удара мухобойкой.

Старший научный сотрудник закрытого НИИ не знал, что, начиная со дня похищения маленькой Даши, его собственная жизнь стала зеркальным отражением судьбы попавшей в кабинет Дедовского мухи. Ведь он только прикоснулся к заветной кормушке. В дальнейшем, как и муха, он влезет в нее руками и ногами. А когда осознает всю глубину затянувшей его бездны, будет уже слишком поздно…

— С этим закончили. — Славгородский аккуратно спрятал в чемоданчик подписанные инженером листы, но тут же достал оттуда еще два. — И такие вот, будьте добры…

— А эти зачем? — Прохоров, быстро пробежал глазами текст и непроизвольно тяжело вздохнул. Перед ним лежала подписка о неразглашении государственной тайны.

— Какие-то проблемы, Вадим Витальевич? Или мне показалось? — прищурился Славгородский, и в глазах его появилась усмешка.

— Или, — Прохоров быстро поставил ещё две подписи и вопросительно посмотрел на профессора. — Ну и когда мне начинать сворачиваться?

— А прямо сейчас, — ответил тот, защелкнул замки «дипломата» и торжествующе повернулся к Дедовскому: — Кто оказался прав, Сергей Борисович, я или мыши?

— Не знал, что вызываю у вас такие ассоциации, — насупился директор института.

— Да я так просто, к слову. Не обижайтесь, дорогой, не обижайтесь. Всё в порядке. Просто у меня хорошее настроение…

Профессор встал, поправил на груди пиджак, надел спрятанные в боковом кармане очки-хамелеоны и положил тяжелую руку на плечо Прохорову.

— Сегодня скажете своей дорогой супруге, чтобы начала потихоньку собирать вещи и закруглять всякие там делишки. Пусть особенно не торопится, на всё про всё я даю вам целых две недели. Да, чуть не забыл… — Гость задумчиво поскреб уже успевшую отрасти щетину. — Скажите, Вадим Витальевич, у вас новая мебель дома, или её уже пора… сами понимаете… заменить?

— Какое это имеет значение?

— Дело в том, что предоставляемая вам новая квартира уже на две трети обставлена всем самым необходимым, включая автоматическую стиральную машину и центрифугу для утилизации мусора. Нет, правда, таких вещей, как телевизор, пылесос, шторы на окнах и… Со дня переселения всё содержимое квартиры является вашей собственностью, так что если то, что сейчас стоит у вас в комнате, не новее трёхлетней эксплуатации, я рекомендовал бы не заниматься лишней транспортировкой. Соберите лишь одежду, личные вещи, бытовую технику, если таковая имеется, и прочие семейные мелочи. Чтобы весь скарб вошёл в обычный двухтонный автомобильный контейнер. Он будет около вашего дома ровно через две недели, день в день, в десять часов утра. Вещи повезёт грузовик, а сами поедете на микроавтобусе «Латвия». С собой возьмите только деньги и документы, всё остальное — в контейнер. Здесь, в институте, ничего улаживать не нужно, всё уже обговорено, необходимые документы о вашем переводе придут в «Золотой ручей» без нашего с вами участия. Так я говорю, господин Дедовской?

Директор согласно кивнул и буркнул что-то нечленораздельное.

— Тогда всё, счастливо.

Славгородский по очереди попрощался за руку с Прохоровым и директором института, взглянул на часы и величественной походкой прошествовал через кабинет и скрылся за дверью.

В помещении повисла секундная пауза.

— Я не нужен? — первым спросил Прохоров, уже поворачиваясь к выходу.

— Идите работайте, Вадим Витальевич, — смотря в давно немытое окно, равнодушно бросил Дедовской и в задумчивости облокотился на массивный дубовый стол. Директор наблюдал за терзаемыми осенним ветром ветками березы и за эдаким, всё ещё не сорванным, желто-коричневым листком в форме сердца. Осень заканчивалась… Ещё две недели, и, возможно, выпадет первый снег. Нагрянут морозы. А за ними, совсем скоро, Новый год. Тысяча девять сот девяносто второй от Рождества Христова.

На следующий день старший научный сотрудник пришел на работу в совершенно новом твидовом пиджаке, черных брюках, белой рубашке с красным галстуком и сверкающих, вишневого цвета, ботинках. Начиная с этого дня он уже почти не работал, а только бесцельно слонялся по институту, несколько раз за день по полчаса просиживал в институтском кафе, попивая кофе со сливками и не особо желая вступать в беседы с коллегами. На все вопросы Прохоров отвечал односложно: «Да», «Нет», «Возможно», «Перевожусь», «Две недели» и тому подобное. Сотрудники НИИ сильно ему не докучали, знали — у парня чемоданное настроение. Мысленно он уже там, на новом месте, с новыми зарплатой и квартирой и новыми, несоизмеримо большими возможностями продолжать исследования по известной теме. Но в одном мнение коллег было единым — после открытия алгоритма Прохоров зазнался, стал смотреть на всех свысока.

На четвертый день после подписания документов Прохоров возвращался после работы домой, привычно зашел в свой подъезд и вдруг услышал, как сзади кто-то негромко чихнул. Он обернулся и заметил стоящего возле почтовых ящиков мужчину в тех же самых черных джинсах и той же, только теперь уже с белой меховой подкладкой, черной джинсовой куртке.

Мужчина легонько кивнул и тихо спросил:

— Всё в порядке? Один?

— Да. — Вадим Витальевич ощутил уже почти забытое чувство страха.

— Приезжал профессор? — Мужчина покосился на торчащий из расстёгнутой кожаной куртки Прохорова узел галстука. Уже четвёртый день он видел этот условный знак.

— Приезжал. Через десять дней, семнадцатого утром, отчаливаю в «Золотой ручей». Новый адрес проживания пока не знаю, не говорили. Документы на перевод оформляют, договор и документ о неразглашении я уже подписал.

— Хорошо. Мы тебя сами отыщем, не беспокойся. Возьми деньги и таблетку. — Гонец достал из-за пазухи две пухлые пачки денег, перетянутые резинками, и небольшую коробочку. — На следующей неделе, как и договаривались, получишь ампулу с противоядием. Зарплату тебе новую определили в двадцать тысяч в месяц. Доволен?