Возвращение бомжа - Дмитрий Пучков Страница 30

— Победа!

Кто-то на левом фланге несмело вякнул в ответ:

— Победа!

Борис метнул взгляд в толпу и повторил:

— Победа! Двух мнений быть не может!

В толпе начались едва заметные шевеления, и атаман поспешил укрепиться на занятых позициях:

— Мы победим! Ура!

— Ура! — заголосили бойцы.

— Ура! — вписался Гек. Что-что, а поорать он любил…

Напоследок же опытный оратор припас для полного счастья и собравшихся бойцов самую что ни на есть магическую фразу:

— Мочи козлов!

Конная лавина сдвинулась с места, принявшись скатываться в котлован, посреди которого торчала как флаг из дерьма, гондурасская крепость, окруженная полчищами урок. Видел бы бедолага Эффералган, как ходить в психологические атаки! Буденному на зависть, широкой подковой охватывая все урочье войско, рохляндская конница, поднимая клубы пыли, мчалась навстречу неприятелю.

Командурк, не будучи парнем впечатлительным, не стал разглядывать приближающихся «кентавров Рохляндии». Вместо этого он, не напрягая мозг поиском нестандартных решений, скомандовал просто и незатейливо:

— Огонь!

Первый же залп заметно проредил первые ряды рохляндской армии, второй тоже был хорош — не хуже третьего, вот только по эффективности эта операция могла сравниться разве что с гуманитарной помощью в виде десяти тысяч презервативов для решения демографической проблемы в Китае.

Остановить взбесившихся коне-людей могла разве что маленькая атомная бомба. Собственно, поэтому первые ряды урок были сметены начисто, тем более что стрелять в такой ситуации было сложно, а отбиться прикладом от боевой лошади и вовсе представлялось утопичным.

Урочье войско дрогнуло — конница топтала, рубила, давила и в общем полностью соответствовала основной стратегии Бориса Николаевича, которую он не прекращал двигать в массы:

— Мочи!

Среди урок началась плохо скрываемая паника: те, кого еще не замочили рохляндцы, едва-едва сами не довели себя до громогласно требуемых командиром неприятелей кондиций. Даже командурк, в чьем взгляде уже не было прежней стальной уверенности, аккуратно ретировался вместе с собственным штабом с передовой, спешно отступив к стенам крепости под видом «перегруппировки» сил.

Со стен крепости происходящее внизу выглядело еще более впечатляющим, вот только оценить это было совершенно некому — защитники Гондураса были куда как больше заняты спасением собственных филейных частей — ворвавшиеся в город урки уже прочно обосновались на первом ярусе защиты и методично прорывались на второй уровень. Чук, с превеликим трудом пробивавшийся сквозь лезущую в противоположную сторону толпу, вопил что было дури:

— Пендальф! Пендальф!

Однако найти старого разведчика было сложно: все еще пытаясь сохранить хоть какую-то видимость осмысленности оборонительным действиям гондурасского гарнизона, старикан мотался по всему переднему краю, возникая то тут, то там — Чуку всякий раз сообщали что «только что был тут» или же «пять минут назад его видели неподалеку».

Карапуз в конце концов предпочел влезть на полуразрушенный постамент памятника кому-то теперь уже точно неизвестному и там поджидал вездесущего старика, не переставая орать что было мочи, покуда искомый объект не оказался поблизости, вопрошающе уставившись на чумазого посыльного.!

Спрыгнув с постамента, Чук бросился к старику:

— Там у генерала башня напрочь съехала! Говорит, хочет камикадзе стать!

Пендальф скорчил удивленную физиономию, после чего покачал головой и, резко перегнувшись через седло, ухватил карапуза за шиворот, выдергивая его из толпы.

Усадив подростка на лошадь, он заговорщицки подмигнул тому:

— Айда смотреть! — и пришпорил свою животинку.

На верхних этажах города-крепости царила идиллическая картинка: оцепившие несколько верхних ярусов солдатики из подконтрольных Димедролу частей внутренних войск не пускали сюда ни беженцев, ни всякую прочую шваль, а потому войной здесь и не пахло.

Напротив, жизнь здесь била ключом — да так, словно бойня, устроенная урками, происходила за тысячи километров отсюда. На заднем дворе местного ГУВД хлопали двери, над небольшим бревенчатым срубом поднимался веселый дымок. Время от времени двери секретной баньки распахивались, и тогда оттуда можно было услышать заливистый девичий смех и непрекращающийся звон пивных кружек вкупе с нестройными мужскими голосами, тянущими какую-то песню.

Сам генерал, сидевший за длинным столом, общего веселья не поддерживал, вяло отхлебывая из кружки золотистый напиток и периодически зажевывая пивко вяленой рыбкой.

Наконец, устав от бесконечных песнопений, он поднялся на ноги и, не глядя на собравшихся, отправился в парилку, по пути запустив опустошенной кружкой в бассейн, где уже плавало порядочное количество разнообразного мусора, часть из которого спьяну стала возмущаться учиненному разбою, не сразу сообразив, с кем имеет дело.

Зайдя в парилку, генерал уставился на верхнюю полку, где, не подавая признаков жизни, возлежал Эффералган собственной потрепанной персоной. Димедрол пнул ногой дверь и завопил в открывшийся проем:

— Махмуд, парку бы подбросить!

Минутой позже внутрь с шайкой воды, в которой плавали две бутылки пива и какие-то хитровымоченные листья, втиснулся банщик. Покрутив головой, этот сын неизвестного народа поставил тазик на пол и, щелкнув по градуснику, который упрямо показывал сто сорок градусов, позволил себе усомниться:

— Шеф, может, не надо?

Димедрол в ответ лишь зло плюнул на раскаленные камни, плевок моментально скукожился и исчез, оставив на боку гранитного кругляша едва заметный соляной след. Проследив быструю гибель продукта жизнедеятельности собственных слюнных желез, генерал процедил сквозь зубы:

— А я говорю — надо зажечь! Так что не рассуждай, а подкинь-ка еще пару папочек!

Дальше случилось странное: ловко выхватив из шайки пивные баклажки, он с размаху шваркнул их об камни, и помещение моментально наполнилось вонючим пивным паром, а сам Димедрол довольно завопил:

— Эх, хорошо!!!!

Выскочив наружу, генерал с разбегу кинулся в бассейн, едва не потеряв на ходу ярко-красные трусы, украшенные погонами, и, вынырнув, заорал:

— Быстрее тащите веники!

Однако Махмуд, бросившийся выполнять поручение шефа, был почти тут же сшиблен с ног Пендальфом, вломившимся в баню вместе со своим малолетним подручным. Вместо требуемого веника Димедрол получил неслабый удар в живот, а метнувшийся в парилку Чук, задыхаясь от нестерпимого жара и пивной вони, принялся вытаскивать из душегубки краснющего, будто вареный кальмар Эффералгана.

Очухавшийся генерал бросился вслед за карапузом, принявшись прессовать потерявшего стыд салагу, но на помощь Чуку опять весьма кстати подоспел Пендальф, одним пинком сообщивший гондурасскому суперменту траекторию, удачно приземлившую Димедрола прямиком на раскаленные камни.