Остров Русь 2, или Принцесса Леокады - Станислав Буркин Страница 10

— Отстаньте от нас, пожалуйста! — отдернулся я.

— Что значит «отстаньте»?! — радостно воскликнултот. — Пойдемте! Я вас кое с кем познакомлю!

— Нам некогда! — попытался вырваться я.

— Не может быть некогда настолько, чтобы непознакомиться с самой Клавдией Са-мо-гу-до-вой! — вскричал этот тип,ухватившись за меня еще крепче.

— Ну-ка отпусти его! — потребовал Стас. — Извсех певиц нас интересует только Леокадия!

— Тогда тем более вам нужно к Самогудовой! Ведь это онадает Леокадии уроки вокала!

Я глянул на Стаса. Тот кивнул, мол, давай сходим. Крикнувбармену: «Сейчас подойдем!» — мы отдались во власть носатому. Счастливыйкоротышка поволок нас через весь зал, и вскоре мы увидели несколько до болизнакомых рож.

— Глянь-ка, прима, каких я тебе милашек привел! —радостно крикнул наш провожатый.

— И зачем они мне? — хрипло отозвалась пышногрудаядива, пососала через соломинку безалкогольный коктейль, поморщилась исказала: — Гадость какая!

Решив, что это про нас, «дитя порока» даже обиделся.

— Можно подумать, твой этот лучше… — сказал онпрезрительно.

— Какой «этот»? — угрожающе нахмурилась прима.

— Ну, этот… Как его… — Носатый блондин взатруднении пощелкал пальцами. — Сейчас, сейчас, сейчас… Ну… «А —Белкин, бэ — Стрелкин, це — Сопелкин-Свиристелкин!»

— Так нечестно! Все варианты неверные! — вынырнулиз темноты долговязый молодой человек. — Правильный ответ — Грелкин!И с Клавочкой у нас чисто творческий союз и духовное родство, а не что-нибудь!Ведь так, мышка моя? — Юноша присел рядом с певицей и прижался к нейщекой. — Чего тебе от нас надо-то?

— Да это не МНЕ, а НАМ надо! — воскликнултот. — Нам же нужны молодые дарования?! Только посмотрите, какиемиленькие, — потыкал он в нас пальцем. — А Перескоков их из-под носауводит. Все к рукам прибирает.

— Мальчишки-то ничего, — словно негров наневольничьем рынке оглядела нас Клавдия Самогудова, прищурившись. — Ивпрямь, жирно будет Веничке… — и твердо закончила: — Так тому и быть.Сами раскрутим!

Стас, офигев, посмотрел на меня. Действительно, о какой«раскрутке» они говорят? Мы что, за этим сюда пришли?

— Мы не по этому делу, — сказал я.

— Не надо стесняться, — сказала певица. —Скромность артиста не украшает.

— Мы не артисты, мы и петь-то не умеем…

— А кто умеет? — хохотнула примадонна. —Этот, что ли? — кивнула она на носатого. — Или этот? — потрепалапо щеке долговязого. — Чтобы стать звездой, милочка моя, петь уметь и ненадо. Мне-то вы можете поверить? Если уж совсем слуха нет, будете рэперами.

— А Леокадия умеет! — сделал стратегический ходСтас.

— Далась всем эта выскочка, — насупилась прима.

— Но ведь это вы ее петь учили, — поддержал ябрата.

— Ну, в общем, э-э… — замялась та.

— Вы или не вы? — прищурился Стас.

— Танцевать ее — вот он учил, — перевела онастрелки на носатого. Тот удивленно выпучил глаза, но тут же передал эстафетудальше:

— А говорить ее учил Сема Пятницкий, наш лучшийпорнографист! — указал он на пожилого, но одетого в штанишки с лямочкаминебритого мужчину, уткнувшегося соломинкой в стакан. Тот поперхнулся ивозмущенно воскликнул:

— Не порнографист, а редактор солидного журнала! Исплетни это все. Я ее б научил кой-чему, попадись она мне в руки… Да, жаль, непопалась.

— Выходит, никто из вас ее никогда живьем невидел, — догадался я.

— Ну уж прямо никогда… — сказала примадонна. Потомвдруг вздохнула и жалобно посетовала: — Что-то в последнее время тактрудно врать стало…

— Все, пошли к Перескокову, — потянул меня за рукуСтас, и мы двинулись обратно к стойке.

— Ну зачем, зачем вам Перескоков?! — вскричалносатый, ломая руки.

Тут Стас взорвался:

— Слушай ты, дитя порока! — заорал он, выпучивглаза. — Отцепись от нас! Проваливай!

— Ай! — всплеснул руками носатый. — Нет, нокакая экспрессия! Какая неподдельная страсть!.. Что может быть прекраснеегордого провинциала?!

Тут Стас на него ТАК глянул, что он все-таки отстал. Бармен,увидев нас снова, радостно кивнул, и вместе с ним мы нырнули в узкий коридорчикза стойкой. Через пару минут мы стояли перед небольшой, но очень внушительнойдверью, похожей на дверцу холодильника «ЗИЛ». Бармен повернул катушки кодовогозамка и ухватился за никелированную ручку.

«Чпок!» — сказала массивная дверь и отворилась. Мыступили в таинственный полумрак и оказались в маленьком тамбуре. Дверь за намизахлопнулась, звякнули китайские колокольчики, а когда они смолкли, стало тактихо, что мне показалось, такой тишины я не слышал еще никогда в жизни.

Помещение было сравнительно небольшим. Посредине стоялстеклянный журнальный столик, по которому дорожкой был рассыпан белый порошок.В одном из светлых кожаных кресел, в кислотно-зеленом махровом халате сиделвсем известный продюсер Вениамин Перескоков — мужик с милированнойшевелюрой и рожей шахтера.

Он сидел к нам спиной и нюхал через трубочку порошок. Явидел это в отражении зеркальной стены.

— Проходите, — бросил он, не оборачиваясь.

— Значит, так, мужик!.. — с ходу набросился нахозяина Стас, но я не дал ему договорить, с силой наступив на ногу, и шепнул:

— Добренькие кокаин не нюхают…

Стас кивнул и тут же спрятался за мою спину. Какое-то времябогемно-мафиозный хозяин нас будто бы и не замечал, и эта пауза лишь прибавлялаэпизоду значимости. Я кашлянул в кулак и заявил:

— Извините, что мы без стука. Но мы пришли к вам поочень важному делу…

— А-а-апчхи! — отозвался тот и принялся теребитьнапудренный порошком нос.

— Будьте здоровы, — вежливо сказал я и, осторожноподойдя к столику, уселся в кресло. Но не напротив продюсера, а сбоку. Стас,опасливо на него поглядывая, устроился рядом со мной на мягком подлокотнике.

Хозяин закончил мучить красный, словно инеем припорошенныйнос и, приоткрыв рот, осоловело посмотрел куда-то мимо нас. Я никогда еще невидел человека под действием кокаина, и зрелище, скажу я вам, было не изприятных.

— Я вот все думаю, кто вы такие? — проговорил оннаконец высоким хриплым голосом и зябко засунул руки в карманы халата. И тутмне показалось, что совсем он не грозный, а, наоборот, какой-то потерянный. Мысо Стасом слегка расслабились.

— Так вот… — начал я.

Продюсер резко вскинул голову и сфокусировал взгляд на нас.