Правый пеленг - Иван Черных Страница 9
Правый пеленг - Иван Черных читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Тулинов вылезал из машины долго и нехотя, лицо его снова было хмурым и озабоченным; значит, вести неважные. Глянул на склонявшееся к горизонту солнце, потом на землянку и спросил:
– Может, на свежем воздухе поговорим? В землянке, пожалуй, тесновато.
– Да, здесь будет получше.
– Только выставьте часовых. И на ночь выделяйте оцепление аэродрома. В общем, бдительность и еще раз бдительность.
Минут через десять на грузовых машинах подъехал летный состав. К этому времени на месте, где буйно цвели маки, был установлен стол, около него три стула, а метрах в двухстах с разных сторон маячили часовые – боевое охранение.
Меньшиков построил летный состав, отдал генералу рапорт и после того, как строй громогласно ответил на приветствие комкора, дал команду левому и правому крылу изломать линию, образовать букву «П».
– А теперь всем сесть.
В строю послышались шутки, смех. Генерал подошел к столу, снял свою фуражку с большим квадратным козырьком – «посадочной площадкой», пригладил рукой реденькие светлые волосы. Шутки и смех прекратились. Генерал окинул всех взглядом и заговорил негромко, но властно, внушительно:
– Товарищи! Только что я разговаривал по телефону с командующим фронтом. Он поздравляет вас всех с боевым крещением, с первым трудным, но успешным боевым вылетом. По предварительным данным – дешифрованным снимкам и сообщениям иностранных агентств, в Бухаресте разрушен авиационный завод, а полутонная бомба угодила в королевский дворец. Кто из вас брал полутонную бомбу? – генерал повел взглядом по присутствующим. Встал капитан Цветов.
– Мой экипаж, товарищ генерал.
Ответил скромно, без импозантности, как и подобает командиру, и не «я», как ответил бы на его месте другой, а «мой экипаж». В донесении Цветов словом не обмолвился о своих заслугах, записал лаконично: «…Задание поразить королевский дворец пятисоткилограммовой бомбой экипаж выполнил». И теперь он стоял спокойный, даже, казалось, равнодушный, отчего его худощавое лицо с выгоревшими бровями и вовсе выглядело заурядным, похожим скорее на лицо деревенского простецкого мужичка, а не аса, командира эскадрильи.
Генерал удовлетворенно кивнул: «Садитесь» – и повернулся к командиру полка:
– Товарищ Меньшиков, представьте экипаж к награде. Командира – к ордену Красного Знамени, остальных к ордену Красной Звезды.
– Есть!
– Большой урон нанесен врагу и в портах Сулина и Констанца. Горят его нефтезаводы, склады, пакгаузы. Вторая эскадрилья бомбила в районе Сокаль, Томашув танковую колонну фашистов. Успешно действовали и другие полки нашего корпуса. Но, несмотря на это, враг продолжает наступать. Я не буду останавливаться на положении на фронте, вы сами летали и видели: положение очень тяжелое. Фашисты пока имеют большое преимущество в живой силе и технике. Чтобы лишить их этого преимущества, надо сильнее их бить, уничтожать самолеты, танки, пехоту. Выявлять места их сосредоточения и бомбить. Не давать им покоя ни днем ни ночью. Сегодня вы нанесли ощутимый удар по врагу и в воздушном бою показали пример мастерства и мужества, сбили семь фашистских стервятников, несмотря на то что летали без сопровождения истребителей. Для бомбардировщиков это неплохо. И все-таки наша радость омрачена потерями: с боевого задания не вернулись тринадцать экипажей. Мы точно пока не знаем, сколько сбито, сколько село на вынужденную, не дотянув до своего аэродрома, – такие есть, – но все равно, товарищи, потери очень большие. И я собрал вас, чтобы откровенно поговорить, в чем причина наших неудач, что нужно сделать, чтобы не нести потерь, эффективнее бить заклятого врага. Поэтому прошу прямо и открыто высказать свое мнение, не стесняться критиковать всех и вся, невзирая на ранги, если они в чем-то повинны. – Генерал снова обвел взглядом присутствовавших. – Ну, кто самый смелый?
Меньшиков следил за генералом и видел, как клонились головы летчиков и штурманов, как опускали они глаза долу. «Да что же это они, – недоумевал майор, – в бою не дрейфили, а тут сробели?.. Нет, не сробели», – понял он, встретившись со взглядом своего штурмана и прочитав в нем сочувствие. Призыв генерала «критиковать всех и вся, невзирая на ранги», подчиненные восприняли как обвинение в потерях своих командиров. Потому они и прячут глаза. В груди у Меньшикова приятно защемило: значит, любят его подчиненные, коль даже намек на его ошибку вызвал у них протест.
– Так что же вы? – спросил генерал. – Или враг настолько силен, что нет никаких способов бороться с ним?
– Разрешите? – поднялся старший лейтенант Ситный, командир звена из первой эскадрильи, невысокий, плотный, с курносым задиристым носом. Ни один спор не обходился без него. Вот и теперь первым выступил, чтобы возразить генералу, подискутировать с ним.
– Мы не думаем, товарищ генерал, что враг настолько силен, что нет никаких способов с ним бороться, – сказал он и откашлялся, готовясь сказать главное. – Но не надо искать причину наших больших потерь в командирах. Командиры наши тут ни при чем, учили они нас хорошо, и, если бы вы видели, как мы держали строй, как отражали атаки «мессеров», вы убедились бы в нашей высокой выучке. Почему же в таком случае большие потери? Причин много. Первая – «мессершмитты» превосходят нас в скорости и вооружении, в маневренности. Когда первые их атаки сзади с близких дистанций не принесли им успеха, они изменили тактику, стали заходить снизу, где у нас нет стрелков, и открывать огонь не с двухсот метров, как делали раньше, а с пятисот, шестисот, из пушек. Для нашего ШКАСа такая дальность, можно сказать, недосягаема. Вторая причина – отсутствие истребителей прикрытия. Хорошо еще, что «мессершмитты» атаковали нас после бомбометания. Будь мы с грузом, потери были бы гораздо большие. У меня все, товарищ генерал.
Тулинов, внимательно слушавший летчика и записывавший его высказывания в блокнот, вопреки ожиданиям Меньшикова, не стал ни полемизировать со старшим лейтенантом, ни комментировать его выступление, а разрешил ему сесть и заговорил не властно и категорично, как зачастую делал в силу своего волевого характера и служебного положения, а снисходительно, благосклонно:
– Вы неправильно меня поняли, товарищ старший лейтенант. Я вовсе не собираюсь искать виновных. Как я уже говорил, задание все выполнили успешно, и ваши командиры и все вы заслуживаете высоких наград. Разговор я завел лишь для того, чтобы выяснить наши недоработки, вскрыть слабые места, чтобы эффективнее бить врага. Вы правильно доложили об основных причинах наших потерь, и выводы мы, безусловно, сделаем. Об истребителях прикрытия я доложу главкому. Что же касается задней нижней полусферы бомбардировщика, разрешаю вам брать второго воздушного стрелка из механиков по вооружению. Какие есть еще суждения и предложения?
Руку поднял начальник связи эскадрильи лейтенант Пикалов.
Генерал одобрительно кивнул, и Пикалов встал, одернул гимнастерку.
– Лейтенант Пикалов, – представился он. – По поводу усиления огня наших самолетов у меня, товарищ генерал, есть еще вот такое предложение: уплотнить строй полета и летать на боевые задания не звеньями, а по меньшей мере эскадрильями. Огонь десяти пулеметов или трех – разница большая.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии