Романтик - Николай Прокудин

Прошло уже много лет с тех пор, когда кончилась последняя война последней империи мира — никому не нужная война в Афганистане.

Один за другим умирают или трагически погибают мои друзья, с которыми я вместе воевал. Все меньше остается живых участников тех далеких событий…

Обновленная Россия ведет новую войну, и опять армия и правительство противостоят целому народу.

Война с партизанами — самая тяжелая и самая «грязная», она имеет тенденцию, постепенно перерастать в агрессию против всей нации, от мала до велика. Достаточно вспомнить, что в 1980 году в Афганистане действовало около 20 тысяч моджахедов (душманов), а в 1987 году их было уже порядка 300 тысяч. Грустная статистика…

Книга выходит в свет, когда нет больше цензуры советского времени, поэтому автор имеет возможность изобразить войну такой, какой ее увидел молодой пехотный лейтенант, без прикрас и ложного героизма. Кому-то эта книга может показаться грубоватой, но ведь настоящая война всегда груба и жестока, а армейская среда — это не институт благородных девиц. Естественно, что девяносто девять процентов «неблагозвучных» выражений автор оставил «за кадром», но есть эпизоды, где без них не обойтись, чтобы не погрешить против правды.

Все время нас учили: «тяжело в ученье — легко в бою». Но, почему-то это самое «тяжело», становилось правилом и в ученье, и в бою. Словно кто-то невидимый ставил перед собой цель сделать существование людей в армии невыносимым. Бытовые условия, боевые задачи — все напоминало эксперимент по выживанию.

Главные герои книги — это те, кто жарился под палящим беспощадным солнцем и промерзал до костей на снегу; те, кто месил сапогами грязь и песок по пыльным дорогам и полз по-пластунски, сбивая в кровь руки и ноги о камни; те, кто оросил своим потом все горные вершины хребтов Гиндукуша и бескрайнюю пустыню.

Эта книга посвящается самым обыкновенным офицерам, прапорщикам, сержантам и солдатам, людям, воевавшим не по картам и схемам в тиши уютных кабинетов, а на передовой в любую погоду и в любое время дня и ночи. Многие из них погибли или стали инвалидами, кто-то умер уже после войны от ран и болезней, тяжелого наследства прошлых сражений.

Не может меня не волновать, что сейчас армейское руководство и правительство страны продолжают делать те же ошибки в проведении так называемой «антитеррористической операции», что и раньше во время Афганской войны. Как и прежде существует миф о непобедимой и всемогущей армии, который не имеет ничего общего с реальным состоянием дел. Читателям, далеким от этих проблем, книга может показаться «пасквилем» на Вооруженные Силы, но ведь автор являлся участником всех событий, о которых пишет, и стремление показать правду — главная его цель.

Кроме того, в книге показаны сложные, порой противоречивые межнациональные отношения в армейском быту. Существование таких отношений привело в дальнейшем к тому, что военные невольно становились носителями национализма в обществе.

Армия давно больна и больна серьезно. За прошедшие годы запущенная вялотекущая болезнь стала коматозным состоянием. Коррупция, воровство в Вооруженных Силах — это давняя беда армии. Нынешнее состояние армии — это следствие отношения государства к людям в погонах, а рост числа преступлений — следствие качества призывников на военную службу.

Ветераны нашей армии, особенно те, кто участвовал в локальных конфликтах — самые несчастные, бесправные люди. Их жертвы, боль утрат, физические и психологические страдания не интересны обществу. Страну, в основной массе, не волнуют их проблемы. «А кому сейчас легко?» — могут сказать люди.

Вернувшись с очередной войны, ветераны остаются наедине со своими бедами. Психозы, стрессы, нервные срывы, пьянство, наркотики, преступления…

Душа болит за тех, кто погиб на Афганской войне, но еще больше за тех, кто продолжает погибать сейчас, в наше «мирное» время.

Книга посвящается нашей самой неприхотливой и самой бесправной армии современною цивилизованною мира.

Ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульского аэродрома. Это был крепкий немецкий чемодан, огромных, прямо гигантских размеров, который называют «мечта оккупанта». В нем уместились бушлат, шинель повседневная, шинель парадная, китель повседневный и парадный, хромовые сапоги и еще много всякой ерунды. Я глубоко вдохнул раскаленный июльский воздух Кабула. Я — это молодой лейтенант Никифор Ростовцев, год назад окончивший училище, затем год прослуживший в богом забытом гарнизоне Туркмении. Служил не в самом гиблом месте, были места и похуже. Но когда пьянство и дурь гарнизона окончательно осточертели, все-таки добился перевода за границу. Моей «заграницей» стал уже много лет воюющий Афганистан. Что там на самом деле происходит ни я, ни мои сослуживцы толком не знали. Вроде бы и война, а вроде бы и не совсем. В полку служило немало офицеров, участвовавших во вводе войск, но ввод-то когда был — пять лет назад, да и служили всего месяца по два. Многое забылось, не о чем и рассказать.

После трехдневных проводов, вылившихся в грандиозную попойку, в которой участвовало большинство офицеров батальона, и двухдневного кутежа со знакомой девицей я очень устал. Пара приятелей до моего убытия на нее только облизывались и сейчас с нетерпением ожидали моего отъезда.

Поезд проходил через город Теджен в три ночи, а наш гарнизон стоял в тридцати минутах езды от него. Бахнув на прощанье по последней рюмке, закусив арбузом и обнявшись с друзьями, я привязал чемодан к багажнику мотоцикла, и вдрызг пьяные мы отчалили. На вокзале еще раз обнялся с провожатым, взводным Серегой, и тот как мог быстро помчался назад сменить меня на диване. Только пожелал на прощание:

— Ник, постарайся вернуться живым.

— Хорошо, — подумал я, — постараюсь.

* * *

Билет был куплен перед самым отходом поезда. Все купе оказались заняты спящими пассажирами. Ругаться с туркменом-проводником желания не было, и я сел на откидное сиденье. Ночь на чемодане у открытого окна взбодрила, но в то же время усилилась нервная дрожь перед неизвестностью.

Не каждый день отправляешься воевать на край света.

Громадный штаб округа напоминал айсберг из стекла и бетона. Множество подъездов, бесчисленное количество полковников и генералов, снующие «Волги» и «УАЗы». Рука от козырька не отрывалась — поприветствовал одного, второго, третьего… сотого. Вскоре появился у меня попутчик. Это был лейтенант, по фамилии Мелещенко, похожий на добродушного пасечника. Он не имел ни малейшего желания ехать «за речку». В течение трех дней он пытался увильнуть, но тщетно. Пушечное мясо требовалось в огромных количествах, а ехать вместо него желающих не было. Николай (так звали моего нового знакомого), узнав, что я еду по собственной воле и с желанием, слегка покрутил у виска пальцем. В Афганистане он мечтал попасть на должность замполита роты охраны в госпитале или кого-то в этом роде. «Главное — можно хорошо устроиться даже там.»