Морпехи против «белых волков» Гитлера - Владимир Першанин Страница 9

Унтер-офицера раздражали истошные крики, и он с пояса выпустил автоматный магазин в метавшихся людей. Две женщины упали и поползли, оставляя за собой кровяной след.

– Добить сучек? — спросил унтера один из егерей.

– Сами подохнут. У них ни лекарств, ни бинтов нет.

С десантом «белых волков» отряду «Онега» пришлось столкнуться буквально через несколько суток совершенно неожиданно, и наши бойцы на собственной шкуре убедились, с каким подготовленным и сильным врагом предстоит воевать.

Егерей высадили на скоростных катерах для уничтожения крупной базы горюче-смазочных материалов. Точного расположения замаскированной базы немцы не знали, и егеря замешкались. Отряд «Онега» подняли по тревоге пасмурным дождливым днем, посадили на машины и повезли к месту, где уже шел бой.

Хорошо замаскированную базу, баки, врытые в землю, подъездные пути обнаружить с воздуха немцы не сумели. Видимо, их вывел к объекту, хоть и плутая, кто-то из местных агентов.

Охрана, как это часто бывает, состояла из пожилых запасников, долечивающихся раненых и молодняка, набранного в военкоматах в первые дни призыва, пока их не расхватали в линейные формирования.

Небольшой гарнизон так же, как и на станции, оборонялся упрямо, но когда отряд подъехал, то Маркин понял: старикам, молодняку и раненым не удержаться. Вышку с пулеметом перекосило, там лежало мертвое тело красноармейца, торчали ботинки с размотавшимися обмотками. Бойцы сняли тяжелый ДС-39 и перетащили в окоп. Не слишком совершенный, но скорострельный станковый пулемет Дегтярева прижал егерей к земле.

Но это была не та война, к которой готовили этих старательных мужиков и парней. Они и окопы вырыли, как положено, с брустверами, маскировкой и собирались до конца защищать свой пост, азартно опустошая обоймы старых винтовок.

Заклинило затвор пулемета. Задержку долго не могли устранить, продолжая вести огонь из винтовок. Кое-кто готовился к штыковому бою, ожидая, когда фрицы прорвутся в лоб. Однако в лоб никто прорываться не собирался, да и охране не следовало цепляться за свой старательно вырытый окоп. Егеря, хоть и в малом количестве, решали задачи энергично, ударили с флангов, не тратя свои жизни в лобовой атаке.

Свидетелем такого эпизода стал Слава Фатеев. От сторожевой будки застучал автомат, поднимая фонтаны влажной хвои. Били так, для эффекта, ни в кого не попали. Но егерям это было и не надо.

За спинами пригнувшихся красноармейцев приподнялась голова в сером камуфляжном кепи, а в окоп полетели две гранаты. Егерь кидал их умело, с задержкой, рванули они сразу, не дав никому выскочить или отшвырнуть гранату в сторону.

По дорожке, пригнувшись, бежал лейтенант с наганом в руке, придерживая раненую кисть. Наверное, он находился на другом участке и не знал, что здесь происходит.

– Глушак Саня! Ты где?

Подбежал ближе к окопу и отшатнулся. На бруствер выползал сплошь окровавленный боец. И сразу поднялся егерь, который, видимо, немного понимал по-русски.

– Санья здесь… уже подох.

И, показав пальцем на дымившийся окоп, с одной руки короткой очередью свалил лейтенанта.

Егерь в кепи, куртке, высоких шнурованных ботинках увидел Фатеева и, приняв его за нескладного коротышку-охранника, поманил пальцем к себе:

– Брось оружие. Войне конец…

И автомат он держал небрежно, одной рукой, но Слава по напряженным мышцам видел: этот волк успеет выстрелить первым. Обученный, гад! Лейтенанта, почти не целясь, уложил точной короткой очередью в лоб. Вон он лежит, а вокруг головы бурая масса — разнесло макушку разрывными пулями.

Неизвестно, что бы произошло дальше, но Фатеев нашел единственный выход. С трудом ворочая пересохшим языком, покорно согласился:

– Да, конец войне. И Сталин капут.

Нагнувшись, стал опускать ППШ, положил его, не спеша, на землю. Из-за сторожевой будки вышел еще один егерь, который прикрывал напарника. Они обменялись парой фраз, видимо прикидывая, что делать дальше. На считаные секунды внимание к мелкому белобрысому русскому, стоявшему на коленях, ослабло. И Фатеев, прозевавший врага, знал — повторного шанса не будет. Он подхватил автомат и открыл огонь, нагнувшись, с земли, почти наугад.

Егерь упал рядом с окопом. Слава с тоской подумал, что второй фриц его опередит, но бежали на выручку свои, и несколько автоматных очередей скрестились на втором егере. Подошли вместе с Толей Алехиным к окопу, увидели четыре изорванных осколками тела, еще один труп на сторожевой вышке и тело лейтенанта на дорожке.

– Вот так они умеют, — с горечью проговорил Алехин. — Вдвоем весь наш пост за пять минут уложили.

Он снял с пояса егеря чехол с тяжелым ножом, удивился, до чего отточено было лезвие и острие. Такой, если умело метнуть, на десяток шагов насквозь пробьет.

Загорелся крайний бак с горючим. Ели, маскирующие его, вспыхнули, как свечки. Второй бак был неполный и взорвался, разбрасывая сгустки пламени. Из огня выбежал красноармеец, на нем горело все с головы до ног. Он пытался сорвать шинель, но руки не слушались. Боец покатился по мху, оставляя позади себя горящие клочья. От животного крика Афанасию Шишкину стало не по себе.

Кто-то из десантников попытался сорвать шинель, но отскочил с обожженными руками. Неподалеку взорвался еще один бак, и отделение побежало в сторону взрыва. Шишкин обернулся и добил очередью кричащего от боли обреченного человека.

С егерями столкнулись у топливного провода. Двое в куртках и кепи прикручивали к развилке трубы взрывчатку, третий сразу открыл огонь. Пули прошли с недолетом, но уже следующая очередь свалила Алехина. Стреляли друг в друга с расстояния полусотни шагов, в спешке мазали, кого-то ранили. Из пробитой трубы била струя дизельного топлива. Гранаты применять опасались. Афанасий Шишкин поймал на мушку егеря, отползающего от трубы, нажал на спуск. А его товарищ, не видя другого выхода, бросил гранату.

Если бы попал во взрывчатку, накрыло бы всех, но смяло лишь одну из труб, откуда текло дизельное топливо. Алехин Толя подгребал под себя сухую траву, мох, извиваясь от боли. Пули угодили ему в живот. Один из егерей выстрелил из ракетницы в растекающееся озерцо солярки, взвилось неяркое дымное пламя.

Алехина оттащили в сторону, перевязали. Егерь пытался достать группу из автомата, ему мешал охранник с эстакады, стреляя не слишком метко, но отвлекая. Егерь сменил магазин и, обернувшись, точной очередью снял охранника. Хотел сделать шаг в сторону, сменить позицию, но ноги не подчинились. Охранник, из пожилых красноармейцев-запасников, попал в него своим последним выстрелом.

А Толя Алехин, перевязанный, все тянул руки к животу и пытался что-то сказать. Его не слушали, по всей территории нефтебазы шел бой, горели бензин, солярка, машинное масло.

– Толя, все будет в порядке, — нагнулся над ним Слава Фатеев. — Потерпи еще немножко.